Потомок Святогора - [12]

Шрифт
Интервал

В грудь им пахнул аромат свежего утреннего воздуха, и в сердце будто гусли заиграли. Насаженные кругом ивы, свесив свои узкие листья, приветствовали гостей шелестом.

Князь вдел в стремя левую ногу и вмиг оказался на коне. Подождав, когда сядут остальные, с места взял в галоп.

Отъехав от слободы саженей на триста, отряд нагнал обоз из шести телег.

— Тпрррууу! — остановил коня Святослав. — Куда путь держите, православные?

Смерды, увидя князя с дружиной, не мешкая соскочили с повозок, сорвали шапки и упали на колени в земном поклоне. Святослав приказал им подняться, и те, крестясь, несмело встали со словами: «Прости нас, княже!»

— Да что это вы говорите? — начал укорять смердов Святослав. — Вы ни в чём передо мной не виноваты. И я, чай, не хан татарский, чтоб падать лицом в пыль, а такой же православный, как и вы. Богу нашему, Спасу и Богородице надо отбивать земные поклоны, а не мне. — Святослав Иванович помолчал. — Так куда же путь держите?

— Косить травушку-муравушку, — загалдели, перебивая друг друга, смерды. — Сенокос начался, скотинушке кормец на зимушку надобен.

— Ну, помогай вам Бог! — произнёс Святослав Иванович и снова в намёт. Смерды поклонились удаляющейся дружине.

Резво мчатся кони, аж ветер в ушах свистит. Любит князь быструю езду, красиво сидит на своём пегом скакуне, прямо врос в коня, словно они — единое целое. Да и кмети у князя как на подбор — красивые, стройные и так же на конях усидчивые.

Вооружение у дружинников Святослава Липецкого необычное. Не мечи они носят русские, не сабли татарские, а шашки касожские[34]. Не для большой битвы его малая дружина пригодная, а для короткой схватки. И не раз Святослав Липецкий выигрывал такие. В дружину набирал юношей увёртливых, ловких, преданных и смелых. А коли большой набег татар случается, то помимо малой дружины сражаться идут главная дружина и ополченцы. Они-то вооружены мечами, пиками да топорами. А почему Святослав Иванович предпочёл шашку кавказскую сабле татарской, об том особый рассказ.

Как-то с отрядом баскака Соднома приехал в Липец касог по имени Шумах. Побывал в Онузе, увидел, как там кузнечное дело поставлено, и воскликнул: «Я же не воин, я — кузнец! Хватит мне с баскаком шастать, у людей добро отбирать. Сам работать хочу, остаюсь у князя Липецкого». Так Онуз, а с ним и князь Святослав заполучили прекраснейшего мастера-оружейника. Шумах-то и начал ковать и закаливать сталь булатную, делать кавказские сабли, которые сам называл «сашхо» — шашка, значит, по-нашему. Когда привык в Онузе жить, говорить по-русски наловчился, то хвастать начал, что у него в жилах есть русская кровь. Когда-то, лет двести с лишним назад, князь Мстислав Тмутараканский[35], брат Ярослава Мудрого, победил князя Редедю Касожского и забрал пленных с собой в Тмутаракань. Там Шумахова прапрадеда мать родила от русского, а когда Мстислав стал князем Черниговским, их роду он разрешил возвратиться на Кавказ. И тогда все дети, от русских мужиков рождённые, тоже назад ушли. Вот и Шумах ведёт своё родство от русского дружинника.

А тут, в Онузе, ещё до этого касога был свой замечательный русский кузнец Михаил, родом как раз из Тмутаракани и пришедший в Онуз после разгрома родины его татарами. Перебрался он с берега Понтийского моря[36] на берег небольшой русской речушки со странным названием Матыра, левого притока Воронежа. Михаил и раньше знал секреты мастерства изготовления шашек от тех же касогов, у них научился, но предложить липецкому князю это оружие не насмеливался: думал — русы не могут отказаться от мечей. Но когда Шумах подарил Святославу первую шашку, у князя глаза загорелись, и он позволил касогу заняться этим мастерством, а потом велел вооружить шашками малую дружину. К Шумаху присоединился Михаил, и стали они соревноваться, кто лучшую шашку откуёт. А когда Михаил умер, то этим делом занялся его младший сын Дымарь, да так наловчился, что превзошёл и отца своего, и Шумаха.

Много ещё дивных историй в княжестве Липецком случалось. Однако радость мирного труда сменялась трагическими днями разбоя татарского. Но здешний народ, как уже сказано, умел постоять за себя. Вот и сейчас с князем Святославом, как на подбор, все дружинники могучие едут. Да и сам князь — загляденье: выделяется даже среди рослых кметей не столько синим парчовым кафтаном и шапкой с собольей опушкой, сколько статью и молодцеватостью.

Заметили впереди всадника, скачущего навстречу. Приостановились.

— Из Воронежа посыльный, — наклонился к князю Долмат. — Что-то случилось там...

— Неужто татары? — посуровел Святослав.

Посыльный, вздыбив коня, доложил:

— Князья Олег и Мстислав в гости пожаловали!

Святослав с Долматом переглянулись. Князь улыбнулся:

— Что ж, гости — это хорошо. А баскак Содном с ними?

— Ни одного татарина с ними нету!

«Знать, что-то не так...» — насторожился князь.

Немного погодя они уже были в крепости Воронеж. С гостями Святослав обнялся по-братски.

— А где Содном? — спросил первым делом. — Он же у тебя был, князь Олег.

— В Орду вызвали, — грустно ответил Олег. — Спешно. Там какая-то замятия случилась, но нам он ничего не сказал. Ты вроде бы ближе к Орде, — усмехнулся. — Думали у тебя узнать подробности.


Еще от автора Виктор Михайлович Душнев
Ангелы плачут над Русью

Окраинная Русь и Дикое Поле в огне — восставшие князья Александр Липецкий и Даниил Воронежский ведут неравную борьбу с туменами Золотой Орды. В лесах и степях Черлёного Яра пересекаются стежки бояр и рядовых дружинников, татарских баскаков и новгородских купцов, вольных мстителей-казмаков и отчаянных речных душегубов-ушкуйников. Многие герои — исторические личности: хан Телебуга, темник Ногай, баскак Ахмат, богатыри-разбойники, этакие русские Робин Гуды. Яркие персонажи, динамичное действие, многоцветная мозаика самых разных событий, сплетение сюжетных линий, от политических до любовных, колоритные батальные сцены — всё это держит читателя в напряжении от начала и до конца повествования. Книга адресована всем, кто любит историю, кому не безразлично прошлое, а значит и настоящее, и будущее нашей Родины.


Рекомендуем почитать
Банка консервов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Масло айвы — три дихрама, сок мирта, сок яблоневых цветов…

В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…


Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


По ту сторону одиночества. Сообщества необычных людей

В книге описана жизнь деревенской общины в Норвегии, где примерно 70 человек, по обычным меркам называемых «умственно отсталыми», и столько же «нормальных» объединились в семьи и стараются создать осмысленную совместную жизнь. Если пожить в таком сообществе несколько месяцев, как это сделал Нильс Кристи, или даже половину жизни, чувствуешь исцеляющую человечность, отторгнутую нашим вечно занятым, зацикленным на коммерции миром.Тот, кто в наше односторонне интеллектуальное время почитает «Идиота» Достоевского, того не может не тронуть прекрасное, полное любви описание князя Мышкина.


Дом на городской окраине

Имя Карела Полачека (1892–1944), чешского писателя погибшего в одном из гитлеровских концентрационных лагерей, обычно ставят сразу вслед за именами Ярослава Гашека и Карела Чапека. В этом тройном созвездии чешских классиков комического Гашек был прежде всего сатириком, Чапек — юмористом, Полачек в качестве художественного скальпеля чаще всего использовал иронию. Центральная тема его творчества — ироническое изображение мещанства, в частности — еврейского.Несмотря на то, что действие романа «Дом на городской окраине» (1928) происходит в 20-е годы минувшего века, российский читатель встретит здесь ситуации, знакомые ему по нашим дням.


Варяжский сокол

Сон, даже вещий, далеко не всегда становится явью. И чтобы Сокол поразил Гепарда, нужны усилия многих людей и мудрость ведуна, способного предвидеть будущее.Боярин Драгутин, прозванный Шатуном, делает свой выбор. Имя его избранника – Воислав Рерик. Именно он, Варяжский Сокол, должен пройти по Калиновому мосту, дабы вселить уверенность в сердца славян и доказать хазарскому кагану, что правда, завещанная богами, выше закона, начертанного рукой тирана.


Моя жизнь с Гертрудой Стайн

В течение сорока лет Элис Бабетт Токлас была верной подругой и помощницей писательницы Гертруды Стайн. Неординарная, образованная Элис, оставаясь в тени, была духовным и литературным советчиком писательницы, оказалась незаменимой как в будничной домашней работе, так и в роли литературного секретаря, помогая печатать рукописи и управляясь с многочисленными посетителями. После смерти Стайн Элис посвятила оставшуюся часть жизни исполнению пожеланий подруги, включая публикации ее произведений и сохранения ценной коллекции работ любимых художников — Пикассо, Гриса и других.