Потомок седьмой тысячи - [66]
— Квое!.. Га кегый кень гесяки быво, а кы — квое…
Очевидно, это означало: «Трое!.. За целый день десятки было, а ты — трое…»
— Высокий один, светловолосый, — продолжала она ему втолковывать. — Да выкинь ты эту палку… Должен заметить… приметные…
Буфетчик обломал спичку, оставив часть в зубах. Засунул в рот палец, доставая обломок, и опять проговорил:
— Глах не кваких вээх пвивекать.
Обозлившись, Марфуша сложила колечком большой и указательный пальцы, засунула в рот и пожелала:
— Кков кеве, колкокаеву, вегви пвыхыишь.
«Чтоб тебе, толстохарему, ведьмы приснились».
На обратном пути, когда шла мимо полицейской части, кольнуло предчувствием: «Не держат ли их под арестом?» Эта мысль показалась ей настолько естественной, что она, не задумываясь, вошла в помещение.
На ее счастье, дежурил Бабкин. Улыбнувшись как можно жалостливее, Марфуша попросила служителя:
— Миленький, хорошенький, прими передачу. Век благодарить буду…
— Ты бы еще ночью ворвалась, — недовольно проворчал Бабкин. — Кому принесла-то?
— Крутову…
— Э, не путай меня. Нет у нас такого.
— Должен быть, — не сдавалась Марфуша. — Утром арестовали… я знаю…
Бабкин решительно отрезал:
— Я тоже знаю… Когда заступал, всех наглядно видел. Нету Крутова.
Бабкин не обманывал, она это почувствовала. Вздохнула тяжело: «Ой, мамоньки! Где теперь искать?»
По крайней мере, искать сегодня уже было некогда. Только Марфуша вышла из полицейской части, завыл гудок — едва удастся добежать до фабрики.
Никогда еще не было такой тяжелой и длинной доработки. У Марфуши все валилось из рук. Оттого, что переволновалась за день и не поспала перед сменой, сильно разболелась голова. В каком-то тумане прошли первые три часа. Смотритель делал ей замечание за замечанием, штраф, правда, не записывал — всю эту неделю, чтобы не обострять недовольство, никого не штрафовали.
Пожилая прядильщица принесла чайник с горячей водой, поставила на подоконник. Марфуша вынула из стенного шкафчика свою кружку, налила. От горячего чаю голова будто посвежела.
— Что только делается на белом свете, — пожаловалась женщина, усаживаясь рядом с Марфушей на подоконнике. — В ткацком корпусе, рассказывают, кипу нашли. Сверху-то хлопок, как и у всех кип, а внутри страшенная бомба. Затащили ее, кипу-то, в кладовую, прямо неразвязанную. Смотрители и сторожа по очереди охраняют, близко никому не велят подходить. Взорвется — вся фабрика взлетит. Поэтому, говорят, и солдаты приходили— искали эту самую бомбу-то. Откуда-то им известно стало, что ее сюда подкинули.
Марфуша хоть и слушала, но мысли были заняты другим. Все-таки спросила:
— Чего же ее не унесут? Вдруг верно взорвется?
— Хотели, милая. Да побаиваются. Полная фабрика народа — потревожат, а она и взыграет… До субботы будут в кладовой держать. Когда фабрика опустеет.
— Пусть держат… Спасибо за чай. Кажется, полегче теперь.
Марфуша снова встала к машине. За каких-то пять минут накопилось много обрывов. Пока присучала нити, не так думалось, освободилась — и опять пришел неотвязный вопрос: «Куда девался Федор?»
Порой начинало казаться, что его нет в живых — мог, например, утонуть. Ведь ходил слух, что утром затопляло котельную?
А где же тогда Фомичев? Дерин? В котельной они быть не могли. А где?
Тут еще бомба в ткацкой… Вдруг смотритель отлучится от кладовой, кто-нибудь неосторожный откроет дверь — и ужасный взрыв… «Неужели так и не увижу его?..»
От таких дум по телу пробегал озноб.
Почему-то вспомнилось, что с тех пор, как были у Сороковского ручья, он больше и не поцеловал ее ни разу…
Марфуша еле стояла на ногах, когда наконец-то завыл долгожданный гудок. Кое-как оделась, поспешила из фабрики. У ворот стояла толпа. Это была утренняя смена, не спешившая на работу. У стены конторы длинной цепью выстроились молчаливые фанагорийцы.
Марфуша заглядывала в лица мастеровых, перебегала от одной группы людей к другой. Все напрасно. С бьющимся сердцем поднялась она в каморку. Окажись Федор дома, безмятежно спящим, она как вошла бы, так и села у порога и заревела бы от обиды и счастья.
Федора в каморке не было. Почти поперек кровати спал Артемка. Она закутала его, присела к столу, не зная, что теперь делать, где искать. Спустя немного появился Прокопий с синими кругами у глаз, не менее измотанный.
— Не знаю, на что подумать, — безнадежно проговорил он. — Кроме выборных, пропали еще двое — Серебряков и Пятошин. Как сквозь землю провалились. Подождем до рассвета, и надо справляться в полиции.
— Я была в части. Нету там… И в трактире была…
— Неужто и в трактире была?
— Была в трактире… Нету… И в части нету… Нигде нету…
— М-да, — досадливо вздохнул Прокопий.
— Говорят, у вас бомбу нашли?
— Говорят. Странная какая-то находка. И сторожа, что охраняют кладовую, мнутся — вроде бы бомба, вроде бы и нет.
— Что же такое? — Марфуша с испугом посмотрела на мастерового. — Что там может быть?
— Пес их знает.
— Но что-то там есть, раз охраняют?
Прокопий встревоженно поднял голову.
— Ты думаешь?
— Не знаю… На все можно подумать, — поднялась торопливо, засобиралась. — Пожалуй, пойду…
— Пойдем вместе. — Одеваясь, Прокопий долго не находил рукав, поддевка затрещала от неосторожного рывка. — Ах, негодяи! Мне тоже подумалось: тут что-то не так. Но поверил россказням. Нас потому и обманывают, что мы всему верим. Никак не научат.
Повесть В. Московкина «Тугова гора» рассказывает об одном из первых героических выступлений русского народа против татаро-монгольского ига — восстании 1257 года в Ярославле.Оно произошло в ответ на перепись населения для обложения его данью, — перепись, которая сопровождалась насилием и грабежом.В сражении с татарами ярославцы одержали победу: не пустили татар в город. Но победа эта досталась дорогою ценой — сотнями жизней русских людей; в битве той пал и девятнадцатилетний ярославский князь Константин.«Была туга велика и плач велик…» в Ярославле.
Повесть и рассказы о молодых рабочих, их труде, быте, любви, а так же очерки о Вьетнаме.
Кроме повести «Как жизнь Семён?» в эту книгу вошли: Обидные рассказы (6), Бестолковыши (5), Валерка и его друзья (14) и Рыбацкие рассказы (4). .
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В. Московкин — писатель преимущественно городской темы: пишет ли о ребятишках («Человек хотел добра», «Боевое поручение»), или о молодых людях, вступающих в жизнь («Как жизнь, Семен?», «Медовый месяц»); та же тема, из жизни города, в историческом романе «Потомок седьмой тысячи» (о ткачах Ярославской Большой мануфактуры), в повести «Тугова гора» (героическая и трагическая битва ярославцев с карательным татаро-монгольским отрядом). В эту книгу включены три повести: «Ремесленники», «Дорога в длинный день», «Не говори, что любишь».
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.