Потомкам нашим не понять, что мы когда-то пережили - [7]

Шрифт
Интервал

В 1842 году Николая Прохоровича переводят в село Туношна, находившееся в 26 верстах от Ярославля, где он состоит «духовным увещевателем ссылаемых и пересылаемых в Сибирь по тракту Костромскому»[33] (была, оказывается, и такая должность!)[34]. С 1855 года Николай Прохорович служит в Ростовской Крестовоздвиженской церкви[35]. Он назначается благочинным г. Ростова, а затем г. Данилова и четырнадцати близлежащих сел. С 1853 по 1862 гг. «проходил безмездную должность законоучителя времянной Артиллерийской школы облегченной № 1 батареи»[36]. Кроме того, состоял он сотрудником Попечительства о бедных духовного звания, исполнял должность директора Ростовского тюремного отделения, а после перевода в г. Данилов (Даниловский Воскресенский собор[37]) был членом училищного совета, наблюдателем церковно-приходских школ и снова директором – уже при Даниловском тюремном замке. Следует пояснить, что директоров там было одиннадцать – так уж полагалось. Вместе с Николаем Прохоровичем директорами были войсковой старшина, уездный исправник, городской судья, городской голова и другие. В основном, им приходилось решать экономические вопросы.


Колокольня Ростовской Крестовоздвиженской церкви

Фотография Кельпе Г.К. (г. Москва) 2010 г.


Жену Николая Прохоровича звали Анна Васильевна Иерусалимская. Ее отец – Василий Николаевич, о котором в старинных документах есть такая запись: «отдан обучаться в среднем отделении и прозывается Ерусалимский»[38] (речь идет о духовной семинарии). Родители Василия – Сладимов Николай Ермолаев (сын пономаря, служил диаконом в селе Архангельский погост в Гарях) и Татиана Петрова. Таким образом, первое место служения Николая Прохоровича – это родина его супруги. Овдовевшая бабушка Анны Васильевны жила в семье своей внучки и ее мужа до самой смерти.

У Добронравиных родилось двое детей: Владимир (1840 г.) и Юлия (1849 г.). Но и сын, и дочь умерли в детском возрасте. Спустя годы у Николая Прохоровича и Анны Васильевны появляется приемная дочь – сирота Доброхотова Варвара Дмитриевна. Ее родной отец был обер-офицером. Благодаря Николаю Прохоровичу Варвара получила образование в Ярославской губернской женской гимназии. В 1884 году она стала крестной матерью Евстолии Державиной – внучатой племянницы отца Николая, которую он сам и крестил.

11 апреля 1876 г. архиепископ возводит Николая Прохоровича в сан протоиерея[39]. Надо сказать, епархиальное начальство многократно отмечало его заслуги: помимо обычных наград для священников (набедренник, скуфья, камилавка) в 1869 г. он был награжден орденом Святой Анны третьей степени, в 1872 г. – наперсным[40] бронзовым, а позднее – и золотым крестом, в 1889 г. – орденом Святого Владимира четвертой степени.

В 1888 г. прихожанам по их просьбе было разрешено поднести о. Николаю в подарок наперсный крест, украшенный драгоценными камнями в честь 50-летнего юбилея его служения.

Восемь лет спустя престарелый Николай Прохорович уволился от должности, стал заштатным.

«15 апреля 1896 г. разрешено священноцерковнослужителям сельских церквей поднести братский адрес бывшему благочинному в знак их искренней ему признательности за братолюбивые отношения, беспритязательность, благоразумные советы и внушения в продолжение 40-летней службы его в должности благочинного», – эти слова об отце Николае из «Ярославских епархиальных ведомостей»[41] как нельзя лучше демонстрируют отношение духовенства к уже заштатному, но не забытому наставнику.


«Формулярные ведомости о церквах и причтах их по ведомству благочинного г. Данилова Протоиерея Николая Добронравина за 1884 год»

ГАЯО, фонд 230 опись 2 дело 3613


В сохранившихся метрических книгах Даниловского Воскресенского собора находим запись о его смерти[42]: «17 августа 1898 года умер и 20 августа погребен Местного Даниловского Воскресенского Собора заштатный Протоиерей Николай Прохоров Добронравин, 84 лет, от старческой дряхлости. Исповедовал и приобщал священник церкви села Хабарова Павел Виноградов. Совершал погребение Протоиерей Леонид Верзин с диаконом Александром Смирновым на городском кладбище». Матушка – супруга отца Николая – всего на полгода пережила мужа: «8 января 1899 года умерла и 10 января погребена вдова Протоиерея Даниловского Воскресенского Собора Анна Васильева Добронравина, 77 лет, от старческой дряхлости. Совершал погребение Протоиерей Леонид Верзин с диаконом Александром Смирновым на городском кладбище»[43].

Иоанн Прохоров

Младший из двух Иванов, сыновей Прохора, покинув в восемнадцатилетнем возрасте «низшее» училищное отделение, был определен в Пошехонскую Исакиеву (Исакову) пустынь в число послушников[44] при указе.

Исакова пустынь – мужской монастырь, построенный в XVI веке вблизи многолюдного ранее, а ныне почти стертого с лица земли села Исакова в Пошехонском уезде. Здесь, у целебного источника, однажды была явлена местным крестьянам икона Божией Матери «Исаковская», положившая начало обители. С этой иконой совершался крестный ход до села Пречистого, на поклон ей всегда приезжали именитые гости, в числе которых, по местным преданиям, был сам Иоанн Грозный. Нынешняя судьба иконы неизвестна, ее конфисковали со всеми другими ценностями монастыря, когда его закрывали в 30-е годы прошлого столетия.


Рекомендуем почитать
Завтрак в облаках

Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».


Танцующие свитки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Гражданин мира

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Особенный год

Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Идиоты

Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.


Деревянные волки

Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.