Потеряные - [3]

- Рассказывай, - не смог скрыть своей заинтересованности Пард, Близнецы согласно загалдели. Вообще-то у них были имена, но эта парочка была столь неразлучна, что запоминать их по отдельности не было никакой нужды. Вторая пара сросшихся близнецов на станции назывались Сиамами, так что их тоже никто не путал. Сиамам было только 7 и с ними пока общались, как с маленькими.

- Еще один проход, очень широкий, человек может пролезть. Теперь они будут долго спорить завалить его или отправить экспедицию, а потом все равно завалят, - лаконично сообщил Тир.

Пард подскочил, - Я пролезу?

- Да, легко, лаз широкий и глубокий, только его все равно завалят,- каким-то странным тоном проговорил Тир. Девчонки, почувствовавшие что-то неладное, но еще не понимая куда идет разговор, притихли. Только Близнецы, как всегда, толкали друг друга и тихо хихикали.

- Тир, отойдем, поговорить нужно, - напряженно проговорил Пард.

- Говори тут, мы же договаривались, никаких секретов друг от друга, - Трава тоже говорила как-то глухо, непривычно серьезно. Вообще серьезная Трава - это уже было необычно. То ли грибы так на нее действовали, то ли мутация, но Трава была одним их самых жизнерадостных созданий на станции. Ее заразительный смех раскатывался по всем углам, и всегда было понятно, где сейчас будущий знаменитый Биолог. Наверное, она и во сне хихикала тоже. А сейчас она стояла, закрывая от ничего не понимающей Рыси старших мальчишек, вся подобравшаяся и напружинившаяся. Рыся решила, что ее долг помочь подруге, и она тоже встала, сделала шаг вперед и зачем-то выпустила когти. Картина была нелепая, поскольку юный летописец была двенадцатилетней пухленькой и флегматичной девчонкой, не очень спортивной, зато склонной к фантазиям и философствованию, по детски простодушному и трогательному. У старших ребят она всегда вызывала желание ее защищать, хотя опасности на станции были только выдуманные в их бурных играх, которым их научил дядя Эльвандир, старый холостой ролевик. Он сохранил несколько книг фэнтези, хотя сам не редко говорил, что действительность превзошла все описанные страсти. Куда там воюющим оркам и эльфам до ядерной катастрофы и ее последствий.

Пард уперся. Он не хотел говорить при всех. Тогда Трава сказала сама.

- Ты хочешь уйти?

- Твое какое дело? - раздраженно крикнул Пард. - Я что, не имею права сам что-то решать?

- Ты зовешь с собой Тира, - Трава продолжала давнишний спор и явно не намерена была уступать.

- И что? Он сам решит идти ему со мной, или продолжать сидеть в этой дыре. Если мы не найдем людей, мы все вымрем, Рекс прав…

- А ты подумал, что будет с Рексом, если Тир уйдет? Тир нужен на станции, без него не найдут проходы, а следующего нашествия мы можем не пережить, - уперлась Трава.

- Да ты просто таскаешься за ним, просто ты не хочешь его отпускать, все вы такие… выкрикнул Пард, но тут же понял, что перегнул палку, даже Близнецы перестали подкалывать друг друга и набычились. Траву любили.

- Хватит, - Тир умел сказать тихо, но так, что все сразу замолчали,- однозначно нам нужно разведывать катакомбы и искать людей, я полжизни бы отдал, чтобы пойти сейчас туда, но отец этого не переживет. Нужно ждать удобного случая, когда мы не оставим станцию без защиты. Я не могу никуда идти, надеюсь, отец уговорит Преподавателей, что нужно выйти в катакомбы. Но не сейчас…

Голос Тира был наполнен застарелой тоской. Конечно, слепой подросток спал и видел себя героем, который находит путь к людям, спасает станцию от мутантов, даже выходит на поверхность… Ребята почти каждый вечер собирались в своем закутке и строили планы, как это было бы здорово. Но на станции взрослели очень быстро. Тир понимал, что уйди он сейчас, станция подвергнется такому риску, что неизвестно еще найдет ли он живых, когда вернется. А еще он догадывался, что может и не вернуться, что тогда будет с Рексом? Тот наверняка полезет его искать и погибнет, потому что у него нет таких способностей, как у Тира. Но останавливать Парда он не хотел. А вдруг у него получится, ведь опасностей, которые могут встретиться за пределами станции, они не знали. Все эти рассказы про мутантов и другие страшилки были для них не опаснее рассказов про ядерную катастрофу, сказок Братьев Гримм или книжек фэнтэзи. Кто такое воспринимает всерьез?

Пард давно искал повода уйти и подговаривал друга. Еще два года назад Тир нашел старую караулку в открывшейся трещине, которую потом завалили. Но мальчишки успели вынести оттуда несколько фонарей, пистолет, автомат и 5 магазинов с патронами, фляжку и еще много чего по мелочи. Пард уговорил Тира не говорить никому про находку. Он объяснил это тем, что им нужно быть готовым защищать станцию, если что, а оружие им дадут не скоро, хотя на стрельбища подростки ходили регулярно, и стрелял Пард отлично. Оружие было фетишем для длинного ловкого парня. С детства он неосознанно, но страстно завидовал своим мутировавшим друзьям, и поэтому его шутки часто носили злой и обидный характер, и поэтому его так нестерпимо тянуло к оружию - здесь ему не было равных. Оставалось только подождать случая. И вот он. Трещины, в которые может пролезть человек, открывались очень редко, раз в несколько лет, следующий случай, возможно, будет очень и очень нескоро. А Парду не терпелось. Ему казалось, что путь до людей займет несколько дней, не больше, ведь он знал, какая протяженность метрополитена в целом. А то, что несколько десятков хорошо обученных десантников 15-16 лет назад погибло, стремясь найти выход, его мало волновало, он этого не помнил. Зато он помнил иллюстрации в путеводителе по московскому метрополитену, где на глянцевых страничках, которые не брала никакая сырость, сияли огнями огромные прекрасные станции, не чета родной. И там было множество людей, которые могут прийти на их станцию торговать, обмениваться книгами, рассказывать про свой мир. И у них есть чудесные вещи, которых нет на станции. И там есть девушки, как в журнале, который он нашел в той же караулке, и который Тир не мог оценить своими незрячими глазами. Дальше его фантазии расплывались и становились невыносимо сладкими и неопределенными. Немного из учебника по биологии, много из порножурнала, а в результате единственную более-менее взрослую пятнадцатилетнюю Траву Пард изводил всячески постоянными подколками, на которые, впрочем, жизнерадостная девчонка не обращала совершенно никакого внимания.