Потеряные - [2]

Да, что-то беспокоило подругу. Ей явно было не до эпического труда двенадцатилетнего летописца - монументалиста. Да и по шуму было слышно, что на станции назревает очередной скандал. Прячась под вагонами, девочки пробрались ближе к центру платформы, где и устроили удобный наблюдательный пункт прямо под ногами у кучки взрослых. Трава продолжала молчать, жестами призывая подругу к тому же. Ноги опознать было не трудно. Вот в единственных на станции почти новых ботинках - берцах, найденных в недрах продовольственных складов, один из Охранников - Рекс, он отвечает за посты и безопасность и, хотя нападений не было уже 8 лет, не считая крысиных, он предельно скрупулезно выполнял свои обязанности. Над ним посмеивались за глаза, но, надо признаться, оборона на станции была надежной. Все ходы завалены, проверяются раз в несколько дней, и пока все эти меры срабатывали. В драных обмотках на неопрятных штанинах, самый старый Преподаватель - Ильич. Он еще во времена катастрофы уже был почти тридцатилетним, а сейчас, пережив все бури и трагедии, унесшие почти всех взрослых, был совершенно невообразимо стар, но бодр. Эти ноги то шаркали по перрону, то возбужденно подпрыгивали. Ильич переживал бурные эмоции. Красивые женские ноги в самодельных сандалиях из старой обшивки вагонного дивана, заваленного в прошлом году осыпью, - это ноги Рысиной мамы - Лани. Она тоже Преподаватель и один из членов Правительства. А вот эти ноги - в драных джинсах и остатках того, что раньше называли кедами, подшитых разными кусочками дерматина и ткани, принадлежат их с Травой другу Тиру. Он то что здесь забыл? Да и разговор, который подслушивала притаившаяся парочка, был весьма и весьма любопытный.

Тир явно что-то рассказал взрослым, что вызвало довольно шумную дискуссию.

- Мы это уже проходили, - говорил взволнованно Ильич, срываясь на хриплый крик. - Наше выживание зависит от того, насколько мы сумеем перекрыть ходы. Помните, как в 6 году чуть не открыли ворота? А после землетрясения, когда на нас полезли мутанты, мы мало того, что еле отбились, но и депрессию подхватили, сколько людей погибло? Если сейчас оставить открытым хоть какой-нибудь вход, мало не покажется, мы же не знаем, что за чертовщина там прячется, тем более, что и оружия толком у нас нет…

- Да слушать это уже тошно, - с раздражением перебивал его Рекс. - Мы должны пытаться найти выход к другим людям, никакая система не сможет выжить изолированно, мы ведь даже нормальных детей не можем родить, что их ждет в дальнейшем? Подумай, когда-нибудь нам придется рискнуть, пусть это будет сейчас, пока у нас еще есть силы и люди, а не когда единственными здесь окажутся несколько детей, похоронившие всех нас.

- Зачем дергать судьбу за хвост? Сейчас нам ничего не грозит, наша жизнь налажена и стабильна, а что потом - покажет время. Никто не вечен, посмотрим, что будет.

Рысина мама молчала. Постепенно вся группа двинулась вдоль вагонов и к ним стали присоединяться другие ноги и голоса, только ноги Тира остались на прежнем месте. Когда взрослые отошли на достаточно большое расстояние, Тир присел и просунул незрячее лицо под вагон.

- А вы чего тут забыли? - насмешливо спросил он.

- Прыгай к нам, что случилось то? - почти хором шепотом завопили девчонки, сгорающие от любопытства, поскольку споры и всякие интересные события на станции происходили удручающе редко. И то чаще всего их зачинщиками были неугомонные дети. Тир с неповторимой грацией проскользнул между вагонами и присоединился к девчонкам, от волнения и нетерпения успевшим приложиться лбами друг к другу. Подростки быстро проскочили несколько вагонов и оказались в конце состава, возле головного завала, где было их тайное убежище. Через мгновение туда же легко соскочил девятнадцатилетний Пард, и скатились двое Близнецов, недавно отпраздновавшие четырнадцатилетие.

Чудное это было сообщество. Все собравшиеся внешне ничем не отличались от обычных ребят своего возраста. На них не лежала печать вырождения или мутаций, в этом им повезло. Хотя у Травы была зеленая кожа, у Рыси - втяжные когти, которые свободно вскрывали консервные банки и процарапывали бетон на сантиметр в глубину, а Тир, хотя и был слеп от рождения, передвигался точнее зрячих, безошибочно чувствуя пространство, лица ребят ничем не отличались от лиц нормальных сверстников, если бы они были на станции. Поэтому никто из них не особенно обращал внимание на свои особенности. В условиях изолированного много лет общества, и после многочисленных рождений уродов и нежизнеспособных младенцев, взрослые тоже старались не замечать отклонений детей, а, может, просто научились щадить друг друга. Пард и Близнецы вообще не имели выраженных мутационных изменений, чему не очень-то были рады, поскольку немного завидовали способностям друзей, которые делали тех более приспособленными к среде подземелья. Но по разговорам взрослых, подслушанных ребятами, было ясно, что и у этих троих тоже не все в порядке. Только им никто не говорил что именно, а самим им не с кем было сравнивать.

Тир от природы обладал чутьем на направление, опасность и наличие пустот в породе, чем и пользовались взрослые на станции. Его отец, отвечающий за безопасность, делал обходы только с сыном, который безошибочно находил места проседания пород и образования новых трещин, откуда могли пролезть опасные мутанты или крысы из подземелья. Поэтому способности мальчика постоянно развивались, и уже не раз Тир предупреждал станционных об обвалах и угрозах затопления, землетрясениях и появлении новых проходов в опасные коридоры. В памяти жителей станции еще были свежи попытки найти людей и исследовать прилежащие катакомбы, когда на станцию напали страшные уроды, унесшие жизни многих подземных жителей. После этого безопасность станции была связана на протяжении многих лет только с надежной изоляцией от внешнего мира. Пока это помогало. Поскольку первыми жителями станции были не военные, ученые или торговцы, а, в основном, подростки и их преподаватели, эвакуированные в метро прямо с экологического слета в Серебряном Бору, давать вооруженный отпор было не кому. Спасало только то, что среди застрявших после катастрофы, было несколько десантников-дембелей, наряд милиции, да находка складов, где было немало оружия, оставшегося после погибших охранников. Поэтому Тир привык с малых лет к уважительному и слегка завистливому отношению. Он занимал не последнее место в иерархии станционной элиты, на которое никто не мог претендовать. Рекс, отец Тира, был последним из десантников, оказавшихся после взрыва на станции. А до армии он немало километров пролез по катакомбам Москвы, будучи в одной из команд диггеров. Остальные десантники погибли почти все при прорыве мутантов. Они оказались на передовой, и именно благодаря им были найдены продовольственные склады, неизвестно какой продовольственной базы. Стены складских помещений не везде выдержали сотрясений и несколько обрушившихся перекрытий открыли лазы, которыми и воспользовались станционные. Рекс выжил, потеряв руку и оставшись со страшно обезображенным лицом. Нередко он был рад, что его сын не видит, и чувствовал себя с молчаливым и серьезным подростком не как отец с сыном, а как друг с близким другом. От Рекса ребята слышали бесконечное количество историй про Московские катакомбы, и не раз взрослые пеняли рассказчику, что тот будит в пацанах нездоровый интерес к исследованию опасного подземного мира. Рекс отмалчивался, а потом вечером, ворочаясь на полке своего вагона, думал о том, что будет с ребятами, когда старшие окончательно сдадут. О том, что население станции неуклонно сокращается. О том, что продуктов при самом экономном раскладе хватит только на несколько лет. И о том, что за последние 7 лет не родилось ни одного жизнеспособного младенца, и подростков на станции всего 8, вместе с сиамскими близнецами, сросшимися боками. Да и из них без отклонений в развитии нет ни одного. Просачивающаяся с поверхности радиация медленно, но верно убивала остатки выживших в страшной катастрофе людей. И старый диггер надеялся, что его рассказы помогут ребятам тогда, когда какое-нибудь происшествие или нужда выгонит их в катакомбы. А что такой момент наступит, он не сомневался и хотел, чтобы это случилось тогда, когда он еще сможет помочь сыну и его друзьям и даже отдаст за них свою искалеченную жизнь.