Потерянный среди домов - [18]

Следующее, что я понял, это как что-то двинулось по комнате. Я открыл гляделки; через меня переступала Скарлет, простыня обернута вокруг тела, словно она итальянская кинозвезда или что-то в этом роде.

Я проснулся бог знает сколько времени спустя. Еще немного полежал на полу, оглядывая комнату, чувствуя себя весьма довольным собой, должен вам сказать. Я хочу сказать, как будто я это сделал. Я на самом деле, черт побери, сделал это. Только представьте, что подумала бы моя аудитория на шоссе: я проделал весь путь досюда и провел ночь с девушкой.

Я влез в джинсы и рубашку и вышел в гостиную. Солнце светило, я застегнул рубашку доверху, учитывая свою цыплячью грудь. Иногда в душе я представлял, как люди смотрят на меня, потому что я такой тощий. Иногда я говорил им, что недавно болел. Был болен, вот какое слово я использовал. Звучит более трагически.

– Иисусе Христе, – сказал я, – тут действительно очень светло. Эй, я едва могу смотреть.

Скарлет сидела в большом кресле, свесив ноги на сторону; на ней была белая футболка и синие шорты. И очки в широкой коричневой оправе.

Она стащила их.

– Пора, – сказала она.

Я старался не подходить к ней слишком близко, учитывая, что не почистил зубы.

– Отличный вид, – сказал я, становясь у окна. – Не чувствуешь, что тебе чего-то не хватает. Ничего не исчезнет отсюда без твоего разрешения.

– Боже, ты говоришь.

– Слишком много?

– Чего?

– Разговоров.

– Нет, мне это нравится.

– Могу ли я попросить взаймы зубную щетку?

– Возьми мою, она с синей ручкой.

– Я вымою ее с мылом, когда почищу зубы.

– Все порядке, – сказала она. – Я выживу.

Я пошел в ванную. Нашел щетку в пластиковом стаканчике вместе с несколькими другими. Провел большим пальцем по щетине. Почувствовал, как слегка брызнула вода, и не стал ее стряхивать. Назовите меня извращенцем, может быть, мне просто понравилась мысль сунуть ее щетку себе в рот, когда она еще мокрая после нее.

Я вышел из ванной с щеткой во рту, рот полный пены, надраивая зубы как ненормальный. Начал что-то говорить.

– Не могу понять ни слова, – сказала она.

– Что?

– Не могу разобрать, что ты говоришь.

Я вытащил щетку изо рта. Голос звучал, словно у глухих ребят в метро, которые машут руками и издают смешные звуки.

– Я говорю, что у меня в голове часы. Это очень странная штука. День или ночь, я точно знаю, который теперь час. И не приблизительно, а точно по будильнику.

– Ну и который теперь час?

– Я не могу этого делать, когда стесняюсь. Я должен подумать об этом. Я скажу тебе позже. Когда не буду пытаться.

Она сделала мне тост и намазала его маслом. Я никогда не ел вместе с девушками. Слишком много возможностей показаться непривлекательным. Скарлет, я заметил, ела с открытым ртом – слегка, не бросается в глаза, – но, думаю, ее родители подпрыгнули бы на месте, увидев это. Я не мог даже сказать «вот еще» без того, чтобы моя мама не устроила шум. Это может показаться ничтожным, но я в какой-то мере расслабился, увидев, что Скарлет делает что-то неправильно.

– Начинай, – сказала она, указывая на тост.

– Я могу также предсказывать будущее, – сказал я.

– Какое, например?

– Ну, например, иногда я знаю, что телефон зазвонит. Так что я беру трубку. Я даже знаю, кто это. Я унаследовал это от своей матери, она медиум. Один раз я позвонил ей из Ванкувера. Она подняла трубку и сказала: «Привет, Саймон», – или что-то вроде этого. Она не видела меня три недели.

– Значит, ты знаешь, что случится с тобой и со мной?

– Нет. Но я знал, когда ты позвонила.

– Лжец.

– Знал.

– Даже я не знала.

– А я знал. И не был удивлен. Разве ты не слышала, что я совершенно не удивился?

– Твой голос звучал довольно возбужденно.

– Ну, я всегда такой. Но это не то же самое, что удивление.

– Итак, когда ты будешь знать, что случится с тобой и со мной, ты мне скажешь?

– Точно.

– Даже если плохое?

– В особенности если плохое.

Я подумал, что, пока я на коне, пришло время заткнуться и перестать болтать. Так я и сделал. И съел свой тост.

– Обычно я не ем с утра, – сказал я, что было бессовестной ложью, я ем как волк, в любое время. Даже больше, чем мой брат, что делает мою худобу чем-то вроде тайны.

Скарлет зажгла сигарету. По тому, как она ее держала, было заметно, что она уже курила сегодня утром. Дым поплыл ко мне через комнату. Мне понравился его запах. Это другая лига, думал я. Люди курят у себя в доме, как будто это – ерунда.

– Твои родители разрешают тебе дома курить?

– Зависит от…

– От чего?

– От того, в каком они настроении.

– Моя мама просит меня закуривать ей сигареты, когда она за рулем.

– Хочешь одну?

– Конечно.

Она смотрела, как я зажигаю сигарету. И вроде как хихикнула, отвернувшись к окну.

– Что? – спросил я.

– У тебя такой вид, как будто ты не куришь. Судя по тому, как ты ее держишь.

– И как это выглядит?

– Несколько по-женски.

– В самом деле?

Немного позже я позвонил брату.

– Эй, Харпер, – сказал я, – это я.

– Где ты?

– Я у Скарлет.

– Черт бы тебя побрал, парень, тебе придется вернуться. Старушка звонила сегодня утром. Она хотела, черт бы ее побрал, поговорить с тобой.

– Что ты ей сказал?

– Сказал, что ты в доке. Но она возвращается домой завтра. Так что тебе лучше вернуться.