Потерянный рай - [130]
– Возвращайся вместе со мной в деревню.
– Нет, Хам, не будем…
– Ты меня не стеснишь. Все те, кто тебя знал, давно в земле, папа. Кроме меня. Ты можешь воротиться.
– А твои дети? Я ведь занимался ими, когда они были маленькими. Они меня узнают.
– Конечно узнают! Ведь ты не изменился! И именно поэтому решат, что это не ты. Никто не может убежать от времени. Я представлю тебя как родню, это оправдает внешнее фамильное сходство с Ноамом, моим незабвенным покойным отцом, который скончался – не забывай! – тридцать лет назад.
Его план показался мне убедительным. Я вздрогнул:
– Мне страшно, Хам…
– Чего ты боишься?
– Вернуться туда. Я так привык к своему одиночеству. Разве…
– Мне трудно приходить сюда. Слишком далеко. Я сильно устаю.
Я бросился к нему:
– Прости.
– Если ты не вернешься со мной, то и сам останешься один, и меня приговоришь к одиночеству. А я этого не вынесу, папа.
Так я снова стал жить вместе со своим любимым сыном.
Хам оказался прав. Жители нашей деревни не заподозрили в появившемся среди них бойком и хорошо сложенном темноволосом двадцатипятилетнем здоровяке отца старика Хама. Немногие из них, прежде видевшие меня, возликовали, заметив подобное сходство: они скорее были зачарованы, нежели ошарашены, и решили, что я «почти так же хорош собой, как Ноам». Надо сказать, я заметил, что после моего исчезновения моя репутация расцвела, вознеся меня с положения героя на пьедестал кумира. Меня почитали как мудреца, праведника, отца-основателя. Говорили, будто я предвидел потоп (а я всего лишь прислушался к тревогам Тибора), что я построил чудесный корабль несравненной прочности, на который взял, кроме людей, по паре разных животных, чтобы сохранить все виды. Послушать их, так я не упустил возможности всех спасти, а о тех, кто умер, никто и не вспомнил. Смертельная катастрофа превратилась в их устах в победную эпопею.
Очень скоро я выбранил Хама, который позволил распространять подобный вздор.
– Я пытался поправить их, папа, – искренне возразил он. – Я правда настаивал, тем более что ты столько раз про все рассказывал. Но мои уточнения никого не интересуют. Меня слушают из вежливости, некоторое время придерживают язык, а потом все продолжается с новой силой. Людям нужна не истина, а красивая легенда.
Хам слабел. Несмотря на мои заботы, микстуры и травы, энергия покидала его. Человек заканчивает жизнь тем же, с чего начинает, – он просит о помощи. Почтенный возраст сродни младенчеству. Роли в семье меняются: забота меняет направленность. Всякий родитель становится младенцем своих детей.
Со мной этого не произошло. Я по-прежнему был отцом своего сына до конца, пока он не угас. Наедине мы были счастливы: Хам проявлял ко мне нежность, я принимал ее и безгранично дарил ему свою. Сколько часов мы провели, лежа в полумраке на циновке, беседуя обо всем и ни о чем и радуясь слиянию наших голосов и возможности быть вместе? Зная, что смерть вот-вот похитит его у меня, я жадно наслаждался присутствием сына. Эта грядущая утрата разъясняла мне, что́ в жизни имеет значение. Какая скорбь лежала в основе моего блаженства! Приближающаяся пустота властно предписывала мне упиваться полнотой настоящего. Каждое мгновение заранее приобретало нежный флер ностальгии: настанет день, когда ничего этого больше не будет.
И вот после полудня, в прохладе и тишине своего дома, мой сын навсегда уснул в моих объятиях. Долгое время я не мог прийти в себя. Младенцем я брал его на руки. И теперь, стариком, я по-прежнему держал его на руках. В чем разница? Теперь он уже не отвечал на мои улыбки…
Я похоронил Хама рядом с Бараком и Еленой, у подножия сросшихся деревьев. Потом, когда мы с семьей произнесли молитвы, я ощутил себя чужаком среди тех, кто видел во мне какого-то невнятного родственника, чье общество так любил Хам. Моя роль подходила к концу. Мне следовало исчезнуть.
Сколько еще времени это нестареющее тело будет заставлять меня жить?
Печаль казалась мне естественной; я полагал, что смогу избыть до конца свою грусть, сколь бы острой она ни была. Зато за пределами всякого горя меня терзал невыносимый вопрос: есть ли у меня еще желание жить? Такой жизнью? Я подумывал о том, чтобы повторить поступок Барака. Мой мир постепенно исчезал, а я – нет! Возможность избегать участи других людей, не расставаться больше с теми, кого я люблю, не исчезать вместе с ними не только не давала мне никаких привилегий – напротив, подвергала меня пытке. Эта затянувшаяся молодость, нелепая, необычная, беспощадная, глупая, и угнетала меня, и обрекала на уединение. Я проклинал Гениев, Духов, Богов за то, что они выдумали для меня новое одиночество – одиночество в непрерывном потоке времени. Если каждый познал отшельничество в пространстве, то я, и только я подвергался заточению во времени. Как жить с человеком, если не можешь разделить его уязвимость? Как сопутствовать дорогому существу, которое увядает, когда сам ты не подвластен увяданию? Как пережить смерть сына? И наверняка – будущих детей?
Я не получал ответа.
Ни от Богов, ни от Духов, ни от Демонов, ни от себя самого.
Это молчание отсрочило роковой поступок. Раздираемый слишком многими вопросами, чтобы их можно было решить одним взмахом ножа, я продолжил жить – не приняв такого решения и не испытывая такого желания.
Книга Э.-Э. Шмитта, одного из самых ярких современных европейских писателей, — это, по единодушному признанию критики, маленький шедевр. Герой, десятилетний мальчик, больной лейкемией, пишет Господу Богу, с прелестным юмором и непосредственностью рассказывая о забавных и грустных происшествиях больничной жизни. За этим нехитрым рассказом кроется высокая философия бытия, смерти, страдания, к которой невозможно остаться равнодушным.
Впервые на русском новый сборник рассказов Э.-Э. Шмитта «Месть и прощение». Четыре судьбы, четыре истории, в которых автор пристально вглядывается в самые жестокие потаенные чувства, управляющие нашей жизнью, проникает в сокровенные тайны личности, пытаясь ответить на вопрос: как вновь обрести долю человечности, если жизнь упорно сталкивает нас с завистью, равнодушием, пороком или преступлением?
Эрик-Эмманюэль Шмитт – мировая знаменитость, пожалуй, самый читаемый и играемый на сцене французский автор. Это блестящий и вместе с тем глубокий писатель, которого волнуют фундаментальные вопросы морали и смысла жизни, темы смерти, религии. Вниманию читателя предлагается его роман «Евангелие от Пилата» в варианте, существенно переработанном автором. «Через несколько часов они придут за мной. Они уже готовятся… Плотник ласково поглаживает крест, на котором завтра мне суждено пролить кровь. Они думают захватить меня врасплох… а я их жду».
Эрик-Эмманюэль Шмитт — философ и исследователь человеческой души, писатель и кинорежиссер, один из самых успешных европейских драматургов, человек, который в своих книгах «Евангелие от Пилата», «Секта эгоистов», «Оскар и Розовая Дама», «Ибрагим и цветы Корана», «Доля другого» задавал вопросы Богу и Понтию Пилату, Будде и Магомету, Фрейду, Моцарту и Дени Дидро. На сей раз он просто сотворил восемь историй о любви — потрясающих, трогательных, задевающих за живое.
Эрик-Эмманюэль Шмитт — мировая знаменитость, это едва ли не самый читаемый и играемый на сцене французский автор. Впервые на русском языке новый роман автора «Женщина в зеркале». В удивительном сюжете вплетаются три истории из трех различных эпох.Брюгге XVII века. Вена начала XX века. Лос-Анджелес, наши дни.Анна, Ханна, Энни — все три потрясающе красивы, и у каждой особое призвание, которое еще предстоит осознать. Призвание, которое может стоить жизни.
Действие повести «Дети Ноя» происходит во время второй мировой войны. Католический священник в пансионе укрывает от нацистов еврейских детей. Посвящается всем Праведникам Мира.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
Юкио Мисима — самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В романе «Жизнь на продажу» молодой служащий рекламной фирмы Ханио Ямада после неудачной попытки самоубийства помещает в газете объявление: «Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Конфиденциальность гарантирована».
Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления.
Случайно разбитый стакан с вашим любимым напитком в баре, последний поезд, ушедший у вас из-под носа, найденный на улице лотерейный билет с невероятным выигрышем… Что если все случайности, происходящие в вашей жизни, кем-то подстроены? Что если «совпадений» просто не существует, а судьбы всех людей на земле находятся под жестким контролем неведомой организации? И что может случиться, если кто-то осмелится бросить этой организации вызов во имя любви и свободы?.. Увлекательный, непредсказуемый роман молодого израильского писателя Йоава Блума, ставший бестселлером во многих странах, теперь приходит и к российским читателям. Впервые на русском!