Потерянные цветы Элис Харт - [37]

Она чуть не забыла, зачем пришла, пока не услышала его. Она остановилась и прислушалась. Это был он, едва уловимый, но безошибочно узнаваемый: зов воды, такой же реальный и живой, как если бы это был голос матери. Элис помчалась к реке, волосы развевались у нее за спиной.

Тропинка оборвалась на берегу широкой зеленой речки. Она не кудрявилась барашками, не рычала и не обрушивалась, как океан: она была спокойной, напевающей всегда одну и ту же песню. Элис тянуло к ней, так же как, казалось, и все вокруг: корни деревьев уходили в воду, так же как длинные и тонкие пряди мха, цепляющегося за камни, наполовину погруженные в воду.

Не заходи в реку.

Элис мысленно извинилась перед Кэнди, пока стряхивала с себя ботинки. Она уже стянула с себя носки, когда заметила узенькую дорожку, идущую вдоль берега.

Она вытянулась, чтобы увидеть, куда вела тропа. Кэнди не упоминала, что есть другой путь. Второй шанс здесь получить непросто. Элис подползла к ней. Она взглянет только одним глазком. Но, к ее разочарованию, тропинка никуда не вела. Едва начавшись, она резко обрывалась около маленького круглого пятачка в тени у реки, на котором хватило бы места, наверное, только для двоих. Элис повозила ногами в пыли, огорченно вздохнув. Но когда она повернула обратно к реке, что-то привлекло ее внимание: позолоченный край чего-то настолько большого, что оно заслоняло солнце. Ее брови удивленно взлетели, когда она охватила взглядом весь гигантский красный речной эвкалипт. Его ствол в ширину был больше ее роста. Элис взглянула на ветви дерева, уходящие так далеко ввысь, что вершины было не разглядеть. При мысли о том, чтобы залезть на него, у нее вспотели ладошки. Его ветви отяжелели от цветов и душистых листьев в форме полумесяца. Его корни уходили в реку, создавая кармашки, в которых плавали его орехи, листья и цветы. Он был королем деревьев. Но еще сильнее Элис заворожили имена, вырезанные на его стволе. Хотя они начинались выше уровня ее глаз, встав на цыпочки и запрокинув голову, Элис сумела прочитать их все. Имя Рут Стоун было ей знакомо, но других она не слышала, пока не дошла до самого низа.

Джун Харт.

Рядом с именем Джун был глубокий срез, где, как догадалась Элис, раньше было другое имя. Ниже шло имя отца Элис: Клем Харт. А рядом – похожий шрам, на том месте, где должно было быть еще одно имя. Элис пыталась расшифровать этот список: вдруг это тоже был тайный язык, как цветы, – но не смогла. Рут Стоун, Джейкоб Уайлд. Уоттл Харт, Лукас Харт. Джун Харт. Клем Харт. И еще два имени, соскобленных с дерева.

Резкий вопль какаду заставил ее подскочить. В этих пропавших именах и в том, какое крошечное пустое место от них осталось, было нечто, что заставило Элис занервничать.

Когда какаду снова прокричал, Элис поспешила назад к пустырю у реки и остановилась в нерешительности, выжидая, чтобы ее сердце перестало так бешено биться.

Мерное и ровное течение реки успокоило ее. Она почувствовала на коже тяжесть жары и влаги. Бусинка пота скатилась по позвоночнику. Пообещай, что вернешься, как только взглянешь на реку. Сразу назад.

Элис не могла остановиться. Она сбросила с себя футболку и шорты, оставила их возле ботинок и спустилась на песочек. Когда прохладная вода лизнула ее стопы, она содрогнулась от знакомого приятного ощущения. Последний раз она купалась так далеко отсюда и так давно, что она едва могла вспомнить вкус морской воды. Она зашла в реку по колено – и нежное течение принялось убаюкивать ее, потом по пояс, положив на поверхность расставленные руки. Она подтянула плечи. Лес вокруг нее жужжал и стрекотал.

Она глянула на эвкалипт, думая об именах, вырезанных на нем. Река – это отдельная история, – сказала Джун, когда они вместе были на цветочных полях. – Она принадлежала моей семье в течение нескольких поколений. Нашей семье. Элис посмотрела вниз сквозь воду на свои ноги на песчаном дне. Можно ли владеть рекой? Это ведь как сказать, что владеешь морем? Элис знала, что это море владело тобой, когда ты погружался в него. И все же мысль о том, что она так или иначе была частью этого места, наполнила теплом небольшое пространство внутри нее. Над головой что-то проворчала кукабарра. Элис кивнула. Хватит думать. Она сделала шаг вперед и нырнула в водоворот зеленой воды, оставляя все неозвученные вопросы на поверхности.

Ее поразило, что вода была сладковатой и совсем без соли. Глаза не щипало. Она выдохнула пузыри и смотрела, как они всплывают и лопаются. Сердце реки стучало в ушах у Элис. Папа говорил, что вся вода в конечном итоге стекается в одно место. Новый вопрос поразил ее: может ли она проплыть вниз по реке, через время, назад домой?

Элис так долго думала об этом, что легкие начало жечь. Она крепко уперлась ногами в дно реки и вытолкнула себя на поверхность, вынырнув в веере брызг. Так больно дышать ей не было с пожара. Неожиданно свет, пробивавшийся сквозь кусты, перестал казаться таким уж приветливым, вода больше не была успокаивающей. Она вышла, пошатываясь, из реки, и беспрестанно кашляла, пока карабкалась по берегу к сухой земле. Она кашляла и кашляла, согнувшись и уперев руки в колени.