Потерялась маленькая девочка - [4]

Он рубанул по воздуху рукой и поднял глаза к потолку. Потом начал все сначала, на этот раз медленнее.

— Каждая точка каждого измерения является участком линии в следующем, более сложном измерении. Все точки линии являются участками перпендикуляра, который превращает эту линию в плоскость. Все точки плоскости являются срезами перпендикуляров, образующими сплошную поверхность. Это значит, что в третьем измерении…

— Билл, ради всего святого! — не выдержала Рут. — Можем мы что-нибудь сделать? Моя дочь… она пропала.

Билл потерял мысль. Он покачал головой.

— Рут, я не…

Здесь я встал, снова подошел к креслу и заглянул вниз. Я обязан был ее найти! Я ощупывал, я искал. Я прислушивался, пока в ушах не зазвенело. Ничего.

И вдруг я дернулся и ударился затылком — прямо мне в ухо залаял Мак.

Билл бросился к креслу и опустился рядом со мной, его дыхание участилось.

— Господи, — произнес он почти с яростью, — из всех мест в этом проклятом мире…

— Если… вход здесь, — недоумевал я, — почему же мы слышим ее по всей комнате?

— Ну, если она ушла за пределы третьего измерения и полностью находится в четвертом, тогда для нас каждое ее движение кажется растянутым на все пространство. На самом деле она находится в одной точке четвертого измерения, но для нас…

Он осекся.

Опять заскулил Мак. Но, что было важнее, мы снова услышали Тину. Совсем рядом.

— Он притащил ее обратно! — воскликнул Билл. — Вот молодчина пес!

Билл стал крутиться на месте, всматриваясь, ощупывая, шлепая по пустому воздуху.

— Нужно его отыскать! — сказал он. — Дотянемся до него — вытащим обоих. Одному богу известно, как глубока эта нора.

— Что? — ахнула Рут, а потом внезапно закричала: — Тина, где ты? Тина, это мама!

Я уже хотел сказать, что кричать бесполезно, но тут Тина отозвалась:

— Мама, мама! Где ты, мама?

Потом послышалось ворчанье Мака, и Тина сердито заплакала.

— Она пытается идти на голос Рут, — пояснил Билл, — но Мак ее не пускает. Не понимаю откуда, но он, похоже, знает, где выход.

— Где же они, ради всего святого? — Нервы у меня были на пределе.

И я шагнул прямо в чертову дыру.

До конца моих дней я не смогу подобрать слов, чтобы описать свои ощущения. Если только приблизительно.

Было темно, да, было темно. И в то же время казалось, что здесь сверкает миллион огней. Но стоило взглянуть на какой-нибудь из них, как тот полностью гас. Я видел их только боковым зрением.

— Тина, — позвал я, — где ты? Ответь мне! Пожалуйста!

И я услышал, как мой голос отозвался миллионом эхо, слова звучали бесконечно, они не умолкали, а просто уходили, словно были живые и могли шагать. И когда я взмахнул руками, движение породило свист, который все отдавался и отдавался эхом и удалялся, словно улетающий в ночь рой насекомых.

— Тина!

От последовавшего за криком эха у меня заболели уши.

— Крис, ты ее слышишь? — прозвучал голос.

Но был ли это голос или скорее просто мысль?

Я вздрогнул — что-то мокрое коснулось руки.

Мак.

В неистовых поисках я шарил вокруг себя, и каждое движение порождало свистящее эхо в вибрирующей темноте, пока не начало казаться, будто я со всех сторон окружен бесчисленной стаей птиц, безумно бьющих крыльями прямо возле моей головы. Звук дробил и разрывал мозг.

Затем я ощутил Тину. Я говорю, что ощутил ее, но если бы я не знал, что это моя дочь, не догадался бы каким-то непостижимым образом, что это она, я бы принял ее за нечто иное. Осязая ее, я испытывал вовсе не те ощущения, что в трехмерном мире. Ну и хватит об этом, мне не хотелось бы вспоминать о подобном.

— Тина, — шепотом позвал я. — Тина, детка.

— Папа, мне темно и страшно, — сказал она тоненьким голоском, и Мак заскулил.

Теперь темноты испугался и я, потому что меня поразила одна мысль.

Как же я вытащу всех нас отсюда?

А потом появилась другая мысль: «Крис, ты нашел их?»

— Да, нашел! — отозвался я.

И Билли схватил меня за ноги (они, как я узнал позже, все еще торчали в третьем измерении) и выдернул обратно в комнату с зажатыми в охапку дочерью и собакой и с воспоминаниями о чем-то таком, о чем я предпочел бы забыть.

Все мы лежали кучей-малой; я ударился головой так, что едва не потерял сознание. После чего меня разом обняла Рут, облобызала собака, а Билл помог подняться на ноги. Мак прыгал вокруг нас, гавкая и брызгая слюнями.

Когда ко мне вернулась способность соображать, я заметил, что Билл успел загородить проход под кресло двумя столиками.

— На всякий случай, — пояснил он.

Я слабо кивнул. Рут вышла из спальни.

— Где Тина? — спросил я, еще не совсем придя в себя, ошметки мрачных воспоминаний до сих пор клубились в голове.

— Я положила ее к нам. Думаю, одну ночь мы потерпим.

— Да, конечно. — Я покивал головой. Потом повернулся к Биллу, — Слушай, — сказал я. — Что же все-таки произошло?

— Ну, — протянул он с усмешкой, — я же объяснял. Третье измерение находится в каком-то шаге от четвертого. Если на то пошло, каждая точка нашего пространства является участком перпендикуляра, все точки которого принадлежат четвертому измерению. Эти перпендикуляры не будут располагаться параллельно друг другу, во всяком случае, для нас. Но если достаточное количество таких перпендикуляров в каком-то одном месте оказывается параллельно обоим измерениям, может образоваться связующий коридор.