Потепление - [5]

Чуть позже Маруся догадалась, что все эти резкие и обидные похолодания между ними происходили, когда наставало время сдавать в редакцию статьи. И тогда Митя впадал в болезненное состояние боязни не справиться с задачей, растерянности, страха, азарта и нездорового веселья. Он становился едким, раздражительным, сыпал злыми шутками, кутался в свой толстый свитер, прятался за шарфом, мерз и поглядывал на всех свысока. Иногда он был настолько рассеян, витал так далеко, что его приходилось окликать по нескольку раз. И Маруся не обижалась. Он молчал и обдумывал, она болтала в метро и на улице. Ей необходимо было высказать свое глубокое убеждение, что изменение климата – следствие многих взаимосвязанных причин. Все складывается в общий котел, и атмосфера потихоньку теплеет. Среднегодовая температура повышается. В Арктике и Антарктиде тают ледники, воды становится все больше. Если так пойдет, то в скором будущем Венеция может утонуть. Над ее площадями и дворцами будут плавать дельфины и скумбрии. Митя не возражал. Приободренная, Маруся продолжала трещать без запинки обо всем, что знает. И бо́льшая часть Марусиных речей сводилась опять-таки к тому, что ей бы хотелось заняться полезным, сто́ящим делом, а не каким-то там составлением ежемесячных отчетов в учреждении, торгующем недвижимостью. Мама и начальница-крестная чувствуют ее настроения и изо всех сил стараются превратить в прилежную, исполнительную служащую. Но она отчаянно сопротивляется, и эта борьба ужасно выматывает. А все потому, что ей бы хотелось как-то улучшать своей деятельностью мир, приносить пользу. И на ее взгляд, это как нельзя лучше было бы сделать, работая в сфере экологии и предотвращая глобальное потепление. Митя понимающе кивал, при этом умудряясь отвечать на звонки мобильного и заносить что-то в черный молескин. А Маруся тем временем, чувствуя прилив сил и вдохновения, затягивала любимую песню: «В нашей стране люди отвлечены на решение каких-то иных вопросов, связанных с выживанием. А до экологии никому нет дела. Конечно, на первый взгляд кажется, что намного важнее одеться, обуться, приобрести жилье, заработать на машины и дачи, укреплять экономику, достраивать города. За всем этим забывают о природе. Никому не важно, в каком состоянии находится окружающая среда, чем мы дышим. Вот мне и кажется, – бубнила Маруся, – что можно было бы принести бо́льшую пользу, если в каком-нибудь журнале, газете или в радиопередаче рассказывать об окружающей среде, о важности бережного отношения к ней, освещать различные преступления против природы. Ведь нельзя забывать, что наша страна вносит огромный вклад в загрязнение окружающей среды, а это косвенно сказывается на состоянии планеты в целом. Из-за этого на глазах меняется климат. Назревает глобальное потепление. И мы уже наблюдаем первые его ростки».

Митя редко возражал, он был идеальный слушатель, которому так и тянет все рассказать. И Маруся с готовностью делилась с ним мыслями о прочитанной статье на тему загрязнения воды. Митя задумчиво смотрел на нее, а потом принимался строчить что-то в свой черный молескин. Марусе удавалось прошептать что-нибудь, на ее взгляд, очень важное Мите на ухо даже в кинотеатре. И в постели, только-только выпутавшись из его объятий, еще в поту, она начинала рассуждать. И чтобы немного сдержать безбрежный поток мыслей, ощущений, надежд и устремлений, он угощал Марусю крупными синими виноградинами изо рта в рот. Или желтыми сочными грушами, которые никак нельзя было есть, при этом ухитряясь еще чего-нибудь говорить, так как с них тек сок и сок надо было улавливать ладонью, чтобы не испортить обивку дивана или не закапать плед. Но особенно он любил кормить ее грейпфрутами, нарезанными красивыми кольцами, похожими на желтые велосипедные колеса, с сочной розовой мякотью. Их поглощение никак не вязалось даже с произнесением обрывочных и случайных звуков. А уж связное слово, краткую оценку событий или оригинальное, но емкое мнение по вопросу исчезновения редких видов животных высказать за грейпфрутом не удавалось. И поэтому рядом с диваном на тарелочке всегда ждал своего часа спасающий от Марусиного экологического словоизвержения натюрморт, в состав которого входила парочка грейпфрутов, несколько груш, грозди винограда «Кардинал» и нож. И это позволяло Мите полежать немного в тишине, посмотреть в потолок и, теребя Марусин жесткий, извивающийся локон, спокойно обдумать тему предстоящей статьи.

Ася уже в третий раз после Марусиного знакомства с Митей удивленно бормотала в трубку: «Мать, ты хоть осознаешь, что установила мировой рекорд – он встречается с тобой дольше, чем с кем бы то ни было. Три девчонки из нашей группы разбились об него, понимаешь. И утонули. Раз тебе сопутствует успех, ты, конечно, продолжай в том же духе. Но погоди радоваться. Посмотрим, чем это обернется». И Маруся продолжала в том же духе.

Обычно они встречались где-нибудь в центре, прогуливались до ближайшей станции метро, а потом ехали к нему. У него в комнате был прекрасный диван-книжка с обивкой в бежевую клеточку. На этом диване однажды Маруся громко и решительно заявила, что автомобильные выхлопы – большая проблема, особенно для Москвы. Ни в одной столице мира нет такого огромного количества автомобилей. И все они портят столичный воздух, создают над центром столицы парниковый эффект, внося огромную лепту в изменение климата планеты в целом. Чтобы видеть Митины глаза, Маруся оставила его лежать в одиночестве на диване, а сама уселась напротив, в кожаное коричневое кресло, неуютное и скрипучее. Закутавшись в Митину кофту с капюшоном, свернувшись в клубочек, она пыталась внушить, что экологическое равновесие очень важно. «Понимаешь, изменение одного из параметров экосистемы ведет к необратимым последствиям во всех других составляющих». Митя курил, обдумывая ее слова, выпускал струйку дыма в потолок. У него было стройное, немного бледное тело, как у всех, кто многие часы проводит за умственным трудом. Чтобы дослушать, он тихо предложил ей остаться на ночь. Но говорили они мало, в основном молчали. Поэтому, чтобы не терять времени даром, на следующее утро, за чашкой кофе, Маруся опять старалась склонить его в свою веру: веру в скорое и окончательное потепление климата, однозначные причины которого никому не известны.