Потепление - [2]

Так в комнатке-кубе за написанием отчетов и поздравлений, за чаем и спорами с мамой и Асей прошел почти год Марусиной жизни.

А потом она оказалась в прихожей, оклеенной шершавыми бежевыми обоями, возле приоткрытой двери в комнату, притаилась, прижалась щекой к стене и наблюдала высокого худощавого брюнета, который, развалившись в кресле, листал журнал. Он излучал непробиваемое спокойствие и равнодушие. Молчал. Улыбался уголком рта. Лениво потягивал глинтвейн, не вникал в разговор, поглядывал на часы. Глядя на него, Маруся ничего не подумала, но в ее голове лавиной прогремело: «Он!» Еще ее бросило из наших северных широт в зону экватора. Она пропотела, взбодрилась и тут же услышала из-за плеча шепот Аси, на вечеринке у которой дело и происходило.

– Ты что, мать! Остановись, остынь! – декламировала Ася. – Это мой бывший сокурсник. Айсберг.

– Ну и фамилия!

– Никакая это не фамилия, а призвание. Я тебе про него, кажется, рассказывала. Все девчонки, – и она указала на трех девчонок, затихших за ноутбуком на диване, – разбились об него и пошли на дно. Ты что, хочешь последовать их примеру? Это холод и лед, Маруся, высокомерный, заносчивый парень, маменькин сынок, сноб. Плюнь. И живи спокойно.

Притаившись за косяком двери, Маруся еще некоторое время наблюдала за брюнетом. Раньше она видела айсберги только в журналах и учебниках. Там писали, что если айсберги начнут активно таять, то общий уровень Мирового океана сильно повысится, тогда многие города, поля и деревни окажутся под водой. И, читая об этом, Маруся была готова встать на защиту огромных глыб льда, создать условия, чтобы они не таяли, а спокойно, чинно плыли, неся на своих спинах тюленей, котиков и белых медведей. Потом они заперлись с Асей на кухне.

– Не связывалась бы ты с ним. В общем, я тебя предупредила, а там как знаешь, – бормотала Ася, выпуская дым в форточку.

Они выпили по рюмочке коньячка. Закусили шоколадкой. Маруся сказала:

– Все, пойду. Настал мой час! – и ринулась в бой.

По пути из кухни в комнату ей захотелось не разбиться, не утонуть, а растопить этот айсберг, огромную глыбу льда, бо́льшая часть которой наверняка еще скрыта под водой. Маруся многое знала про потепление, она держала в голове различные теории и гипотезы относительно изменений климата планеты, но вот как растопить один отдельно взятый айсберг – на этот конкретный вопрос ответа у нее не нашлось. Из-за этого у нее было в точности такое ощущение, как когда идешь сдавать зачет по невыученному предмету. Она вспомнила фразу сокурсника, который однажды в аудитории шепнул ей в спину, подразумевая преподавателя: «Грузани́!» И это означало: говори все, что знаешь, неси околесицу, болтай бодро и горячо, не умолкая ни на секунду. Вспомнив этот старый, как мир, студенческий девиз, исполнившись от него некоторой уверенности, Маруся ворвалась в комнату, шелестя юбкой, и принялась болтать без умолку.

Был конец осени, а снег все не выпадал. Обычно первый робкий снег припудривает московские тротуары и газоны уже в конце октября. А уж к началу ноября на плечи столицы набрасывает белую шаль первый снегопад. К концу ноября город свыкается с мыслью, что наступила зима. И его жители облачаются в бесформенные пуховики, достают из кладовок старые шубы, придающие всем сходство с ондатрами и нутриями. А некоторые натягивают короткие курточки с мехом, на первый взгляд модные, на второй – смешные. Но в ту осень все было совершенно не так. Зима не наступала. В окне под деревьями чернела мягкая, теплая земля. Кое-где начинала пробиваться травка. А в солнечные дни за окном воробьи устраивали торги по поводу невест. Они чирикали с раннего утра, их нарастающий гул звенел над городом. Тем временем по краям тротуаров голуби, по-весеннему нахохлившись, полоскали оперение в лужах. На липах и кустах боярышника набухли почки. Город пропитался запахом неба, гнили и молодой коры. Всех мутило от предчувствия весны. А по вечерам из сумерек слышались кошачьи концерты, визг толпящихся у подъездов девочек-эмо, звуки музыки из припаркованных под окнами машин и басистый смех высоких парней в потрепанных джинсах, что болтались на их развинченных костлявых телах.

Потепление климата, европейская зима были наиболее популярными темами разговоров и теленовостей. Этим грех было не воспользоваться, если учесть, что изменения климата планеты являлись предметом Марусиного искреннего интереса. Защитив диплом по теме «Причины глобального потепления» и продолжая весь год читать про это статьи и научные обзоры, она кое-что понимала. И была намерена использовать приобретенные знания, а также само это загадочное глобальное потепление в своих интересах. Поэтому, смело направившись к креслу, в котором скучал худой, черноглазый брюнет, Маруся принялась рассказывать всем присутствующим в комнате и никому конкретно о том, что ее по-настоящему волнует и гнетет: планета претерпевает сильнейшие изменения, связанные с халатностью и небрежным отношением людей к своей среде обитания. Лучшая студентка курса, лауреат премии «Надежда экологии», участница симпозиума «Актуальные проблемы биосферы», она так долго молчала, так соскучилась по зачетам и возможности высказаться, что теперь отчаянно пользовалась случаем и не могла остановиться. Благодаря Марусиной взволнованной, громкой речи или же из-за шелеста новой юбки айсберг оторвался от журнала, вяло посмотрел в ее сторону, нахмурился и стал неохотно прислушиваться. Он не удивился, не вздрогнул, а, лениво оглядев Марусю, все же отложил журнал на подоконник и закинул ногу на ногу. По его виду можно было подумать, что за окном над крышами машин вовсю кружит метель, а столбик термометра стремительно приближается к отметке «минус тридцать». Он сидел, чуть сжавшись, спрятав руки в рукава толстого свитера. Ни чириканье воробьиных свадеб, ни зеленая травка на тротуарах его не касались. И тем не менее ровно через пять минут сорок восемь секунд, как позже сообщила Ася, айсберг и Маруся оказались рядом. Он, слегка растерянный и обескураженный всем, что услышал, не нашел ничего лучшего, как уступить ей кресло, а сам устроился на полу, у ее ног, и внимал тому, о чем она говорила.