Потайной ход - [7]

* * *

У меня было обманчивое ощущение, будто я отправляюсь в отпуск, если учесть, что на самом деле меня ожидало совсем другое. Но на осколках пивных бутылок, ковром устилавших землю, весело играли лучи солнца, шоссе было безлюдно, уши услаждала музыка Шостаковича из кинофильма «Овод». Эту кассету дал мне с собой Боб Коллис, и я снова ехал на север, в таинственный мир островов Аброльос, о котором почти ничего не знал.

Вдалеке в непроглядной тьме показались огни приближающегося города. Джералдтон невелик, но жизнь в нем кипит вовсю. Здесь три месяца в году усердно занимаются ловлей лангустов, приносящей прибыль в тридцать миллионов долларов. Через Джералдтон идет основной экспорт пшеницы, которой заняты сотни гектаров Западной Австралии. Зимой в Джералдтон приезжают туристы, потому что там солнце светит всегда, в то время как в Перте зима обычно холодная и сырая. И вообще в Джералдтоне царит дух благополучия, и это привлекает жителей больших городов. А когда наступает зима, они валом валят на север. Однажды на Джералдтон обратятся взоры всего мира, и тогда он станет таким же огромным, как Токио.

Я остановился в мотеле и вышел поужинать в ближайшем кафе. Возвращался в наиблагостнейшем расположении духа, вдыхая ароматный ночной воздух и любуясь Южным Крестом. Его звезды сверкали на небе, словно платиновые бусинки на бархате.

Мой путь лежал вдоль ряда небольших магазинчиков.

— Клоуз! Мистер Клоуз! — услышал я тихий голос, когда поравнялся с домом, расположенным в глубине небольшого двора. Я заметил в темноте чью-то темную фигуру. — Притворитесь, что рассматриваете витрину, и слушайте.

Я повернулся к витрине, на которой было выставлено рыболовное снаряжение, арбалеты и жуткого вида ножи.

— За вами следят, — прошептал голос.

Все это было неожиданно, странно и никак не вязалось с моим лирическим настроением, навеянным теплой ласковой ночью.

— Кто?

— Думаю, что русские, — прошипел голос. — Будьте осторожны. Теперь идите.

— Кто вы? — недоуменно спросил я. Разглядеть что-либо в глубине дворика не представилось возможным. А то, что я принял за темный силуэт, оказалось пластиковыми мешками для мусора.

— Идите. Я свяжусь с вами.

Можно было покорно отправиться восвояси или ворваться в дверь домика и встретиться лицом к лицу с противником. Но им мог оказаться здоровенный ловец лангустов с кривым ножом в руке. И я потрусил прочь, всматриваясь в стекла витрин, где мог отразиться мой преследователь. Наверное, я разиня или за мной действительно никого не было. По пути мне встретились две пожилые леди, говорившие о своих внуках. И все.

* * *

В своем номере я немного протрезвел и, уставившись в потолок, принялся размышлять об этом странном случае, скорее похожем на сюжет из фильмов сороковых годов, в которых играли Джоэл Маккри и Пол Муни, чем на действительность. Вопросы рождали новые вопросы. Правда ли, что меня преследовали русские? Во всяком случае, кое-кто был в этом уверен. Я никогда в жизни не встречал ни одного русского, даже близко не подходил к русскому посольству или консульству, и мои познания о русских были очень незначительны. Но ведь кто-то почти целый час прождал, пока я закончу трапезу и выйду из ресторана, чтобы предупредить меня о преследователях. У меня было такое чувство, что хриплый шепот принадлежал скорее всего женщине. Но это не более чем ощущение, и я так ничего определенного и не решил даже после того, как я сам в темноте попробовал что-то шептать.

Слово «русские» напугало меня не на шутку, и через какое-то время я вдруг обнаружил, что сижу на постели при включенном свете и повторяю: «Русские преследуют меня».

Примерно в половине второго я заставил себя успокоиться, выключил свет. И вдруг сердце чуть не выпрыгнуло из груди — кто-то стучал в окно.

Я встал, нащупал шпингалет и открыл окно, надеясь, что кровожадные москиты не успеют влететь в комнату. Когда я выглянул наружу, уже снова было тихо. И тут я заметил приклеенную к стеклу маленькую записочку, написанную по-английски: «Идите на стоянку фургонов в Сеперэйшн-парк у первого светофора. Вам нужен номер 23».

Пройдя в ночной темноте около километра, я нашел номер 23 и не успел постучать, как дверь сама отворилась. Я доверчиво шагнул вперед.

Ее я видел единственный раз, когда на ней были вуаль и черное платье и она торопливо направлялась к такси, мне запомнились широкие скулы и близко посаженные глаза на азиатском лице. Сегодня она была одета в джинсовый костюм. Но лицо то же, азиатское.

— Кто вы? — решительно спросил я. — И что все это означает?

— Его дочь, — ответила она шепотом.

— Питеркина?

— Не произносите его имени. И говорите тихо.

— Почему?

— Потом я объясню все, — сказала она. — Зачем вы приехали сюда?

Я тряхнул головой:

— Это мое дело.

Она нахмурилась и, казалось, была недовольна моим ответом.

— Как вас зовут? — спросил я.

— Алекс. Вы должны поверить...

— У него не было дочери, — сказал я, — и жены. Не было, если мы оба имеем в виду Пи... его.

— Им не удалось пожениться, — возразила она, покачав головой. — Но он мой отец.

— О'кей. Теперь скажите, зачем вы позвали меня сюда и при чем здесь русские?