Потайной ход - [76]

– Мадам Дюран, – представил он ее и удалился, оставив хозяина наедине с согбенной старой дамой, которая опиралась на палочку и казалась очень больной.

– Лучше бы мне никогда вас не знать, – сказал Карэнби, восхищенный талантом преображения Маракито.

– Необходимость вынудила меня быть хитроумной, – ответила она хриплым голосом и глянула на дверь.

Карэнби понял.

– Можете говорить свободно, – иронично сказал он. – Полицейские поблизости не прячутся.

– А где мисс Сэксон? – заговорила Маракито своим привычным голосом.

– Будет в половине четвертого. Я хотел бы прежде сам с вами переговорить, мисс Сол.

Женщина метнула жуткий взгляд на лорда. Несмотря на образ старушки, глаза ее были полны энергии и молодого огня, что и выдало ее. Они ярко сверкали на морщинистом лице. Ее волосы скрывала плотная шапочка, поверх которой была надета широкополая шляпа. Этот головной убор несколько лет назад вызвал бы удивление, но теперь, когда дамы вернулись к модам бабушек, он казался обыкновенным. С черным простым платьем, черной накидкой, щедро расшитой бисером, митенками и тростью черного дерева она казалась облаченной в траур. Для завершения образа на левой ее руке висел на ленте черный атласный мешочек. В нем лежал ее носовой платок и кое-что еще. Как обычно, она была надушена ароматом «Хикуи». Карэнби это заметил, но когда она не ответила на его замечание, указал ей на опасность.

– Если вы хотите ускользнуть от полиции, вам надо перестать использовать такой необычный аромат, мисс Сол…

– Зовите меня Маракито. Я привыкла к этому имени, – резко ответила она и села у камина, дрожа, чтобы поддержать образ старушки, в чьих жилах кровь уже замедляет свой бег.

– Тогда уж лучше Маракита, – с улыбкой ответил Карэнби. – Не будем делать грамматических ошибок. Но этот аромат вас выдает. Дженнингсу известно, что ваши сообщники использовали его как опознавательный знак.

– Именно так, – ответила она. – Дженнингс умен. Догадался о его значении. Это была моя идея. Но сейчас он в постели, и я не думаю, чтобы он кому-то еще об этом рассказал. Он любит держать свои открытия при себе. Не хочет делиться славой.

– Сейчас ему славы вполне хватает, Маракита. Но этот запах…

– Вы правы. Больше я не буду им пользоваться. Но что вы скажете о моем образе? Меня можно узнать?

– Ни в коей мере. Но вы отважны, раз думаете показаться в таком уродливом виде перед соперницей.

– О, теперь она мне уже не соперница, – презрительно отмахнулась Маракито. – Ваш племянник недостоин меня. Я отказываюсь от него.

– Очень разумно с вашей стороны. Надеюсь, вы уедете за границу и выйдете замуж за миллионера.

– Я могла бы. Но у меня своих денег хватает.

– Способ, которым вы их заработали, нельзя назвать заслуживающим уважения, – сказал Карэнби.

– Ха! – хмыкнула она. – Я сюда не о морали разглагольствовать пришла, лорд Карэнби. Вы в молодости святым не были. Я все о вас знаю.

– И от кого же?

– От моей тети Эмилии.

– Это вряд ли. Вы были еще ребенком, когда она погибла.

– Она не погибла, – холодно сказала Маракито. – Я пришла сказать вам, что она жила под именем мисс Лоах в коттедже «Роза».

Карэнби вскочил.

– Что вы говорите?

– Правду. Сейчас Эмилия мертва, но она много лет прожила в одиночестве. Я знала, что Селина Лоах моя тетка, и, – Маракито пронзила его взглядом, – миссис Октагон тоже это знала.

К этому времени Карэнби уже взял себя в руки.

– От Изабеллы Октагон можно ждать какой угодно гадости, – сказал он. – Так вот почему она приходила к вам!

– Да. Я велела ей прийти, пригрозив, что иначе расскажу об этом полиции. Я могла послать анонимное письмо. Она пришла, и я заставила ее пообещать мне не допустить свадьбы. Также могу добавить, что я написала ей это письмо сразу, как Эмилия умерла.

– А мы-то с Катбертом думали, что это все ненависть миссис Октагон…

– О да, она вас ненавидит. Но моя новость вас не удивила?

– Очень даже удивила, – задумчиво ответил Карэнби. – Но как вышло, что Селина погибла, а Изабелла жива?

– Они все трое встретились в недостроенном доме, – сказала Маракито. – Мне об этом рассказала сама Эмилия. Возникла ссора. Все три женщины были влюблены в вас. Селина стояла на лесах довольно высоко от земли. В ярости Эмилия столкнула ее вниз. А Изабелла молчала, потому что ненавидела Селину.

– Но как ей удалось занять место Селины?

– Ну, когда Селина разбилась, лицо ее было изуродовано. Я думаю, – хладнокровно добавила Маракито, – что еще и Эмилия постаралась. – Карэнби вздрогнул. Маракито рассмеялась. – О, моя тетушка на полпути не останавливалась. Она решила поменяться одеждой с погибшей. Рабочие были на обеденном перерыве, никого вокруг не было. Она заставила Изабеллу помочь ей, пригрозив сказать полиции, будто бы это она убила сестру. Поскольку сестры не ладили, Изабелла знала, что ее могут обвинить в убийстве, потому держала язык за зубами.

– Но она могла бы обвинить в этом Эмилию.

– А та отвергла бы обвинение. К тому же Изабеллу испугал горячий характер моей тетушки.

– Да уж, горячий характер. Уродовать лицо мертвой… Но я не понимаю, как Эмилия могла надеяться, что подмену не заметят друзья Селины, не говоря уж о ее отце.