Потаенные места - [51]

– Кому-нибудь следует увести женщин, – пробормотал один из рабочих, однако все остались на своих местах.

Заставить Нэнси покинуть контору или хотя бы предложить ей уйти – никто из присутствующих на это не решился. Ирен, однако, была уже к этому готова. Она даже сделала шаг вперед, хотя ее сердце билось так сильно, что его, казалось, можно было услышать, но сзади на нее налетела вбежавшая Пудинг Картрайт, мокрая и задыхающаяся.

– Вот где вы все! Глядите-ка! Кит явился на ферму с известием о несчастье, однако я знала, что этого не может быть… – выпалила она, но внезапно умолкла, заметив лежащее тело. Ирен повернулась к ней: лицо девушки было искажено и выражало такое глубокое потрясение и такое неверие в случившееся, что у Ирен оборвалось сердце. Затем Пудинг коротко вскрикнула и без стеснения зарыдала, словно ребенок, уткнувшись подбородком в грудь и вздрагивая плечами. Позади нее появились Джем Уэлч, садовник, и старый Хилариус, конюх, – люди, знавшие Алистера еще с детства. Их морщинистые лица были хмурыми и напуганными, и никто из них не произнес ни слова. Ирен ощущала настоящую какофонию запахов – мокрых тел, крови, лошадей, земли. Ее сознание затуманилось. Черные пятна зароились на периферии зрения, ее качнуло в сторону, и она сделала шаг вбок, пытаясь сохранить равновесие.

– Ну довольно, – произнес наконец Джордж Тернер, приказчик, решившись взять дело в свои руки. – Вы и вы, отведите этих трех леди обратно на ферму и попросите миссис Гослинг приготовить им сладкий чай. Они испытали шок, никто из них не должен был видеть его таким. Уверен, что констебль очень скоро их вызовет. И Пудинг не следует смотреть, как ее брата увозят в наручниках.

В одно мгновение Пудинг подняла голову. Ее лицо было в красных пятнах.

– Что? – ахнула она. – Что вы сказали?

Джордж так плотно поджал губы, что усы почти скрыли его рот.

– Тебе лучше вернуться домой, Пудинг. Или ступай на ферму вместе с миссис Хадли. Мы послали за твоим отцом, но он принимает тяжелые роды в Яттоне[64].

– Да… он доктор. Мой отец мог бы помочь… – пробормотала Пудинг, надеясь на лучшее. Но затем она снова посмотрела на кровь, на раны, и надежда исчезла. – Но что вы сказали насчет Донни?

– Послушай, Пудинг…

– Он тоже пострадал? Говорите!

– Рано или поздно девушка все равно узнает, – отозвался один из работников.

– Говори, – коротко сказал Джем, обращаясь к Джорджу.

– Похоже, что… Дональд был тем, кто напал на мистера Хадли.

– Нет, – покачала головой Пудинг. – Он не мог.

– Его застали в машинном зале с пятнами крови на руках и рубашке, – с неохотой сказал Джордж. – А еще… в руках он держал лопату, тоже окровавленную. Кажется, одну из тех, которыми кидают уголь в топку. Он просто стоял там, да и теперь стоит, и не говорит ни слова в свою защиту.

Джем Уэлч, сперва возмущенный и недоверчивый, нахмурился, и лицо его стало печальным, но Пудинг горячо замотала головой:

– Но он часто делает именно это. Он любит смотреть на машины! Как раз этим он и занят. Это ничего не значит! Как вам могло прийти в голову, что он способен навредить мистеру Хадли?

– Возможно, он не собирался… нанести такие ранения, но тем не менее…

– Он этого не делал, – возразила Пудинг. – Я знаю, что это так. Я спрошу его, и он сам вам расскажет!

В этот момент во дворе раздался звук работающего двигателя. Это подъехал суперинтендант из Чиппенхема вместе с биддстонским констеблем и двумя другими молодыми полицейскими в дымящемся и разбрызгивающем лужи автомобиле с заляпанными грязью боками. Волна облегчения прокатилась по столпившимся в конторе людям, и те начали рядами выходить из нее, подобно какому-то мрачному комитету по торжественной встрече полиции. Нэнси неподвижно стояла на коленях у тела Алистера, Пудинг бессвязно бормотала что-то, неясно и быстро, с трудом переводя дыхание из-за душивших ее слез. Хилариус держал девушку за руку и пытался вывести наружу. Вошел суперинтендант, вытирая капли дождя с очков. Он сразу же приказал всем отойти от трупа и удалиться на улицу, под проливной дождь. Повинуясь внезапному импульсу, Ирен протиснулась через движущуюся стену чужих плеч. Она опустилась на колени у головы Алистера и, стараясь не обращать внимания на страшные раны, посмотрела в его глаза, которые уже начали высыхать, теряя блеск. Они притягивали ее своим ужасным, неодолимым очарованием. В светлых спутанных волосах виднелась кровь. Рот был мягким, губы слегка раздвинутыми. С прошлой ночи кожа Ирен еще хранила память о его прикосновениях. Все казалось невероятным – то, что она видела, то, что случилось, – и походило на страшный, немыслимый обман. Она потянулась к одной из его рук, желая крепко ее сжать, как будто он все еще мог почувствовать это, но рука была холодной и до странного жесткой. Что-то было не так. Ирен уронила руку мужа на пол, пошатнувшись при этом и потеряв равновесие, а когда опустила ладонь, чтобы опереться, то попала ею в лужу крови, которая тоже была холодной. Комната закружилась под оглушительный стук ее сердца, и черные пятна снова зароились перед глазами. Затем она почувствовала, как чужие руки поднимают ее под мышки и ставят на ноги.