Потаенные конституции России - [44]
17 февраля 1881 г. результаты совещания были одобрены царем. В журнале Особого совещания император начертал: «Исполнить!»
В «Дневнике» Д.А. Милютина сохранилась запись великого князя Владимира Александровича об историческом моменте почти дарования России Конституции: «…в самое утро злополучного дня 1 марта покойный император, утвердив своей подписью представленный доклад Секретной комиссии и выждав выхода Лорис-Меликова из кабинета, обратился к присутствующим великим князья с такими словами: “Я дал свое согласие на это представление, хотя не скрываю от себя, что мы идем по пути к конституции”» (Дневник Д.А. Милютина).
На 4 марта было решено созвать Совет министров для одобрения проекта.
Позже Лорис-Меликов рассказывал своему другу Кони: «Вернувшись 1 марта с одобрением и повелением созвать Совет министров на 4, я при Н.С. Абазе, не входя в кабинет, сказал: “Вот, милый! Прочитай!” и, перекрестясь, невольно сказал: “Господи! Сохрани его!”… А через два часа слышу – трах, трах! Да! Этим было убито политическое развитие России, быть может, на много лет… у меня вырвано из рук то, что, по моему мнению, могло составить благо для России… Государь подписал мой проект Общей комиссии очень легко и лишь раз и то с чьих-то чужих слов спросил меня: “А это не будут ли Etats generaux?” и снова отдался ежедневным заботам, официальным суетам и огромному механическому труду дня…» (Кони А.Ф. Воспоминания, с. 197–198).
А 1 марта грянул взрыв на Грибоедовом канале. Со словами: «Кажется, я уцелел!» царь вышел из кареты… Вторая бомба народовольца Игнатия Гриневицкого смертельно ранила Александра II.
Петр Алексеевич Кропоткин в «Записках революционера», оценивая личность императора Александра II, писал: «…несмотря на настоятельные убеждения кучера не выходить из кареты… Александр II все-таки вышел. Он чувствовал, что военное достоинство требует посмотреть на раненых черкесов и сказать им несколько слов… Я мог заглянуть, – пишет Кропоткин, – в глубь его сложной души… и понять этого человека, обладавшего храбростью солдата, но лишенного мужества государственного деятеля».
Психологию императора Александра II пытался разгадать известный эмигрантский писатель Марк Алданов. Для него этот царь – добрый, но «пустой малый». Безупречно воспитанный светский человек, хорошо образованный, совсем неглупый, но не может понять, чего от него хотят все эти народовольцы. Всерьез дела страны его не интересуют, он больше озабочен тем, хорошо ли спала княжна Долгорукая и не плакал ли их сын Гога.
Романы Алданова «Начало конца» и «Истоки», основанные на огромной документалистике, получили премии американского общества «Книга месяца» и британского общества «Книга».
Образованнейший Алданов, крупный ученый в области химии и математики, выдвинул концепцию «всесилия иронии истории над судьбами племен и народов на протяжении столетий». Итог его исторических размышлений: грустный и трезвый взгляд на историю, не лишенный гуманистического начала в постепенной переделке «черной человеческой природы».
План Лорис-Меликова был сорван. Его первый шаг в общении с новым императором Александром III состоял в попытке обсуждения своего проекта правительственного сообщения о привлечении к законотворчеству выборных от общества. В заключительную часть новой редакции правительственного сообщения им было введено принципиально важное положение: «исполнить в точности родительский завет». И далее сообщалось: император «соизволил повелеть принять к точному исполнению изложенную выше священную волю своего державного родителя» (Былое. 1918. № 4–5. С. 180). Однако новый император Александр III уже был настроен иначе. Он оттянул дату ответственного заседания Совета министров и перенес его на 8 марта.
Лорис-Меликов не учел, что консервативная оппозиция во главе с К.П. Победоносцевым приготовилась к наступлению, к активной атаке, используя свое влияние на нового императора. «Теперь спасать Россию или никогда», – таков был девиз Победоносцева. Он настойчиво убеждает императора освободиться от Лорис-Меликова.
И сам Лорис-Меликов сделал несколько опрометчивых шагов, не учитывая изменения политической обстановки с приходом к власти Александра III. Его иллюзия, что новый царь останется верным своему слову, закрепленному в предшествующих политических документах, быстро рассеялась.
Бывший диктатор сделал ошибку, приостановив выступление прогрессивной печати в защиту готовящейся конституции. Он надеялся заручиться доверием нового императора, переоценивая его эрудицию и политическую подготовленность. Неприязнь Александра Александровича к княжне Долгорукой, теперь графине Юрьевской, придворные интриги, боязнь потерять право на наследование престола, обида за мать – императрицу Марию Александровну, поддержка теперь уже императора Александра III его супругой Марией Федоровной – все это изменило политическую ситуацию не в пользу конституции.
Накануне решающего заседания Совета министров Лорис-Меликов отсек поддержку демократической печати. По желанию царя на заседание Совета министров был приглашен член Государственного Совета и теперь уже получивший власть обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев. В Зимнем Дворце все присутствующие понимали, что будут обсуждать не просто проект Лорис-Меликова, а судьбу империи.
