Поступь стали IV - [10]

Первым, кто испытал на себе чуму преображения, был кролик. Ужаленный предвестником, ничего не подозревающий пушистик, спустя мгновение, умер, но уже через секунду его красные глаза вновь раскрылись. А затем кролик начал мутировать: гнойные язвы появлялись на его теле, изменения происходили по всему его телу, преображая обычного зайца в монстра, и через несколько минут существо, завизжав, что есть мочи, сорвавшись с места, направилось на поиски пищи. Так как на более существенное преображение монстра требовалось топливо.

Первым, кому не повезло, оказался обычный лесной волк. На огромной скорости заяц достиг ничего не успевшего предпринять хищника и вцепился в его туловище. Волк заскулил, но уже было поздно: четыре ряда зубов моментально прогрызли дыру в довольно крупном звере. Прогрызая дыру в волке, заяц-мутант все глубже погружался в него, и через несколько секунд полностью залез в брюхо, и уже начал выгрызать волка изнутри. Съев самое ценное, он покинул тушку хищника, но взамен наградил его частичкой хаоса, которая запустила недожизнь в туше волка.

Лежащая в куче дерьма и крови туша, спустя минуту после того, как кролик выбрался из нее, внезапно задрыгалась. Побрыкавшись несколько секунд, выгрызенное изнутри существо начало вставать на лапы, а когда выровнялось, медленно, но уверенно, стало набирать скорость в поисках жертвы. Движимый голодом, волк побрел бесцельно в поисках своей жертвы.

Такое происходило кругом: птицы, животные, ползучие рептилии — все, кого заражали вестники, мутировали в существ. А те, в свою очередь движимые голодом, заражали всех, до кого смогли добраться.

Распространялась зараза быстро. Спустя два часа в лесу, ближайшем к источнику чумы, не осталось живых в обычном смылся этого слова. А еще через пару часов из леса, в поисках жертв, стали появляться самые настоящие монстры: мерзлотное проявление магии хаоса, десятки чумных медведей, сотни волков, тысячи грызунов — все они вырвались из леса в поисках живых.

Но то, что происходило в ближайшем городе, к которому добрались вестники, можно было назвать самим адом. Зараженные матери поедали своих сыновей, дети выгрызали внутренности своим родителям. Происходила бойня: практики силы поначалу еще кое-как давали отпор, но чем больше монстры, бывшие людьми, поедали, тем сильнее они становились. И заваленными сотнями вурдалаков, воины-ветераны, маги, не могли ничего противопоставить, а когда их стало больше тысячи, практики сил не выдержали напора существ и были повержены, завалены массой тел.

Почему не заражались вестниками практики сил? А потому что эти демонические существа не были воинами, и все мало-мальски сильные воины и маги успевали уничтожить созданных существ хаоса, имевших размеры с ладонь. Всё-таки гул крыльев был довольно хорошо слышен. Но попадались и такие люди, которые по каким-то причинам не успевали уничтожить тварь, и та успевала заразить его или ее перед смертью. В основном из таких и получались лидеры чумного воинства, которых в дальнейшем прозовут чумными генералами.

***

Тибиерий Просперус II Фениксийский.

В то время, пока в его вотчине разрасталась чума хаоса, старейшина рода сидел возле своего сына. Суровый взгляд мужчины не выражал ничего, но внутри воина холод разума сражался с разгорающимся пламенем гнева. Гнева, в первую очередь, на себя. Ошибка, совершённая им в битве с Каркаддоном, привела к более глобальным проблемам, которые патриарху рода нужно было как можно быстрее решить.

Как только из Огромного портала поперла толпа тварей, они отступили. Воины были в полном здравии и понимали, что такой поток тварей хаоса им не сдержать. Их попытка привела бы к глупой смерти. А умирать Тиберий пока не собирался. Ему, как минимум, нужно было совершить еще одно действие.

Древний ритуал его рода, передающийся от главы рода к наследнику, вследствие которого род и был назван Фениксийским, сейчас планировал свершить патриарх. Давным-давно его предкам удалось получить благодать феникса. Но не того, что благодаря многим преображениями и ритуалам, превратился в духовного феникса призываемый дух его рода, а самого настоящего. Божественная птица наградила его предка одним умением. Суть его заключалась в следующем. Глава рода мог наложить на своего наследника метку феникса и при желании мог один раз за свою жизнь воскресить избранного им человека. И даже если тело помеченного будет уничтожено, нужно всего лишь найти подходящий сосуд и провести ритуал для его возвращения. Желательно пустое тело, чтобы душа вернувшегося не вступила в схватку с душой законного владельца.

А смотря на регулярно конвульсивно подергивающегося Марка, Тиберий смирился с тем, что разума сына больше нет. И принял решение, что тело Марка и будет сосудом для возвращения Аврелиана. Слуги покинули опочивальню раненого легата. В просторной комнате остался патриарх и его сын. Тиберий поднялся на ноги, подошел к лежавшему Марку и вытянул над сыном руки. Спустя несколько секунд его руки загорелись, красные языки пламени вырывались над раскрытыми ладонями мужчины. С каждым мгновением пламени вырывалось все больше. Когда пламя, вырывающееся с обеих ладоней, соприкоснулось между собой, от образовавшегося огненного шара в тело Марка ударил поток, выжигающий прежнюю душу, а на ее место встроилась душа Аврелиана.