Поступь смерти - [30]

Смерть президента была последней каплей, и если Роман Маковски и не сотрудничал с руководством ФОСА, то все равно он был преступником. Этого хитрого политикана называли по-разному. Его называли убийцей, потому что некоторые политические оппоненты Маковски погибли, так же как и ряд журналистов, которые пытались раскопать факты из его жизни. Некоторые называли его садистом, потому что его жена, которая умерла несколько лет назад, много раз лечилась в частных клиниках после так называемых аварий, когда ее госпитализировали с синяками и даже переломами; его называли «красным», потому что он настаивал на национализации всего, включая медицину и промышленность, на отмене права на ношение и хранение оружия, и постоянно сокращал не только военные расходы, но и зарплату военным. Некоторые говорили, что он взяточник, потому что о его личном состоянии постоянно невероятные ходили слухи, Маковски колоссально разбогател именно из-за взяток и связей с торговцами наркотиками. Но никто никогда не называл Романа Маковски идиотом.

И этот негодяй теперь занимал Овальный кабинет, а человек, который боролся за Америку, был мертв. На похоронах Маковски даже плакал, когда камера была направлена на него, и клялся продолжать работу предшественника.

Несмотря на одинокие ночи и на то, что ему не с кем было поделиться своими мыслями, Лем Пэрриш был рад, что отправил свою жену в Канаду.

Люди в военной форме с автоматами в руках охраняли вход в пансион. Вокруг него уже стоял забор, которого никогда не было раньше. По верху забора была пущена колючая проволока. За забором было видно какое-то подобие палаток. Все мужчины и женщины жили там, стараясь укрыться от дождя под обрывками брезента.

Пэрриш даже не заметил, как остановился, и только голос охранника вернул его к действительности.

— Что вам нужно? Это запретная зона.

Он облизал губы.

— Я хотел бы поговорить с кем-нибудь, кто командует здесь.

— Пошел вон!

Пэрриш рассердился и испугался одновременно.

— Я Лем Пэрриш, я делаю ток-шоу на радио. Вы хотите, чтобы я передал наш разговор по всему округу, или вы дадите мне поговорить с вашим командиром?

Он пытался говорить как можно более независимо, хотя руки в карманах дрожали.

— У вас есть удостоверение личности?

Пэрриш медленно подошел.

— Вот, — сказал он, вынимая водительские права и журналистское удостоверение. — Теперь я хочу видеть вашего шефа.

Охранники переглянулись, и один из них подошел к переносному полевому телефону.

Джеффри Керни добежал до подножия холма. Три «патриота» лежали на земле, раненые или убитые, но зато были убиты и почти все люди ФОСА.

Время уходило. Он помчался по скользкой траве и выбежал на еще более скользкую дорогу. Чтобы не упасть, ему пришлось сбавить скорость.

Оба магазина для автомата опустели, и он теперь болтался у него за спиной. В руках Керни держал «Узи». Машина шерифа стояла, а сам он со своими помощниками убегал. Примерно полдюжины «патриотов» преследовали их. Керни очень хотел к ним присоединиться. Он предполагал, что никто из «патриотов» не будет пытаться убить Энди Читвуда, ягненка в волчьей шкуре.

Но у Керни был только один выбор: захватить шерифа Билли Хоумена живым и допросить его, подобравшись таким образом ближе к руководству ФОСА. Ему нужно было время, но время безудержно уходило. Если Хоумен не сумасшедший, то он, конечно же, вызвал подкрепление ФОСА. И если ему удалось вызвать помощь по радио, то эта помощь могла появиться через несколько минут.

Керни бежал, насколько это позволяла скользкая дорога, стараясь не растянуться и не подставить себя под огонь. С последнего возвышения, откуда еще была видна вся свалка, Керни видел, что Хоумен и его заместители уже на другом конце, а это значило, что он должен был обогнуть свалку, чтобы хотя бы приблизиться к ним.

Керни продолжал бежать.

— Что вам здесь нужно, Пэрриш?

Человек, стоявший перед ним, — на поясе у него висели две кобуры, по одной с каждой стороны, — был комендантом лагеря. У него на плече виднелась латунная бляха «Ударных отрядов».

— Я хочу видеть своего помощника, который был арестован за хранение оружия. По-моему, это какая-то ошибка.

Мужчина, высокий, с обветренным и покрытым оспинками лицом нехорошо улыбнулся.

— Мы не делаем ошибок, когда дело касается оружия, Пэрриш. Трудно не найти ружье.

— Насколько я знаю, это было охотничье ружье, которое он получил в наследство от отца. И его арестовали за то, что он его хранил.

— Я не знаю подробностей, но, по-моему, на ружье был установлен снайперский прицел.

— Снайперский прицел? — изумленно повторил Пэрриш. — Вы имеете в виду простой охотничий оптический прицел?

Офицер терпеливо улыбнулся.

— Президентский приказ охватывает любой вид оружия, который может быть использован в преступных целях. Пэрриш, это ведь как посмотреть. В руках у одного это обычное охотничье ружье, в руках другого — это снайперская винтовка. Кажется, я помню этот арест. Черномазый?

— Да, он негр, — сказал Пэрриш, внезапно почувствовав, как будто разговор с этим человеком пачкает его.

— Называй его, как хочешь, все равно черномазый. Как его зовут?

— Грин.