Постоянная должность - [14]

— Он был наилучшим. Абсолютно самым лучшим из моих ребят, — широко улыбнулся Энсон. — А вы полагаете, что Кинский не испытывал ко мне ненависти? Я знаю, бывали моменты, когда он готов был убить меня. Мы почти все время были с ним на ножах. Господи боже, Брэйд, я хотел бы, чтобы и вы ненавидели меня немного больше!

— Я вообще никогда не питал к вам ненависти, Кэп.

— Это, наверное, потому, что я с годами становился мягче и дряхлее, и поэтому мои аспиранты — хуже. Я возлагал на вас надежды, Брэйд…

Брэйд ощутил боль от такой формулировки. Энсон «возлагал» на него надежды. Теперь уже он их больше не возлагает.

Неожиданно Энсон спросил:

— Кстати, вы знаете, что Кинский навестит нас в понедельник? И я хочу, чтобы вы познакомились с ним. Коллеги по учебе все-таки. — Энсон тяжело поднялся, убрал письмо и взял в руку трость. — Я увижу вас завтра утром, Брэйд.

— Хорошо, Кэп, только не забывайте, пожалуйста, об этих лекциях по технике безопасности.

Оставшись один, Брэйд снова почувствовал тяжесть на душе. Энсон может сколько угодно говорить о ненависти со стороны аспирантов как о своего рода обряде посвящения в рыцари или свидетельстве выдающегося мастерства преподавателя, но ни один из этих доводов не был применим к Брэйду. Почему же Ральф должен был ненавидеть его? Или же Джин Мэкрис лгала? Или ошибалась? Как найти подтверждение ее словам? Кто может знать Ральфа достаточно хорошо, чтобы подтвердить или опровергнуть это? Брэйд его не знал, но, черт побери, были же люди, близкие к нему по совместной работе, его коллеги-аспиранты.

Он посмотрел на стенные часы. Еще не было одиннадцати. До обеда у него не было ничего важного. Определенно ничего такого, что могло бы сравниться по важности с этим.

Брэйд снял трубку и позвонил домой. Ответила Дорис, ее «алло» прозвучало нейтрально. Оно ничем не выдавало ее душевного состояния.

— Алло, Дорис! Все в порядке?

— Конечно. А как дела у тебя? Что нужно было профессору Литтлби?

Он вкратце рассказал ей обо всем. Она слушала, не прерывая.

— Он не намекал, что это твоя вина?

— Нет. Но относился ко мне как к невольному соучастнику в преступлении. Это дурная слава для факультета, а поскольку Ральф — мой аспирант, следовательно, запачкан и я. По-моему, он хотел бы, чтобы мы не показывались у него завтра вечером.

— А по-моему, мы должны быть там, — сказала Дорис решительно.

— Я ему сказал, что мы придем.

После короткой паузы Дорис спросила:

— А как ты себя чувствуешь?

— Довольно странно. Я стал своего рода знаменитостью. Тебе следовало бы посмотреть на моих студентов на лекции. Я думаю, что ни один из них не слышал ни слова из того, что я говорил. На факультете вообще все ждали, что я или потеряю сознание, или выхвачу пистолет и начну стрелять, или еще что-нибудь в этом роде. Кэп Энсон представлял приятное исключение.

— Да? А что он сделал?

— Ничего. Это-то и было приятно. Он дождался, когда я кончу читать лекции, и начал говорить о своей книге. Сегодня это было единственным проблеском нормальности.

— Хорошо. Будь осторожен… И слушай, Лу, не играй в сыщики. Ты понял, что я хочу сказать?

— Понял. До свидания, Дорис.

Брэйд мрачно усмехнулся заключительному замечанию Дорис. Не играть в сыщики? Боже мой, если бы только он знал, как надо играть в эту игру!

Он опять снял трубку и попросил деканат.

— Мисс Мэкрис? Профессор Брэйд.

— Да, профессор Брэйд. Не могу ли Я чем-нибудь помочь вам?

— Не можете ли вы дать мне номер домашнего телефона аспирантки Роберты Гудхью?

Голос Мэкрис стал оживленнее:

— Конечно, профессор Брэйд. Ее сегодня нет?

— По-моему, нет.

— Я надеюсь, что Роберта не заболела, — сказала она сочувственно. — Вы хотите, чтобы я позвонила ей вместо вас?

— Нет, просто дайте мне номер ее телефона, пожалуйста. Да, вот еще что, мисс Мэкрис…

— Слушаю вас, профессор Брэйд.

— Вы звонили Роберте, чтобы сообщить ей о случившемся?

— Да, звонила. А разве этого не следовало делать? Я думала, что ей нужно было сообщить об этом как товарищу Ральфа по учебе, ну, и…

— Понятно. Вы звонили Эмиту и Симпсону, другим его коллегам?

На этот раз возникла пауза, и когда мисс Мэкрис ответила, в ее голосе слышалось замешательство:

— Нет, профессор Брэйд, им я не звонила. Видите ли…

— Я вижу, — оборвал ее Брэйд. — Не беспокойтесь. Скажите мне телефон Роберты.

Он стал звонить Роберте. Гудки в трубке раздавались долго, но наконец ему ответил приглушенный голос.

— Роберта? Это профессор Брэйд.

— О, здравствуйте, профессор Брэйд! Только не пугайте меня, что сегодня утром был семинар, а я о нем забыла!

— Нет ничего подобного, Роберта. Я звоню, чтобы узнать, как вы себя чувствуете.

— А! — Роберта молчала, и Брэйд представил себе, как она собирается с силами, чтобы ее ответ прозвучал как можно обычнее.

— Я чувствую себя хорошо. Я обязательно приду на лабораторные работы.

— Вы уверены, что сможете прийти?

— Вполне.

— Ну тогда, Роберта, если вы чувствуете себя хорошо, я хотел бы знать… Он остановился, чтобы взглянуть на часы. Было без двадцати двенадцать, и ему было неудобно торопить ее. Черт возьми, но ведь она живет у самого университета и может дойти сюда за пять минут. — Я хотел спросить, не смогли бы вы прийти сюда к двенадцати часам?