Постель и завтрак - [3]

— Флориан, мне нужно идти, — потянула его за локоть неожиданно появившаяся Ипполита. Лицо у нее было напряженное. — Я только что видела Уолтера. Он выследил меня в Берлине и теперь собирается убить.

— Убить тебя? Боже, но за что? — Флориан поискал в толпе глазами преследователя Ипполиты. — Разве Уолтер не участвует в движении за мир?

— Две недели назад в нашем движении произошел раскол, — Ипполита нервно озиралась по сторонам. — У нас был лозунг «Нельзя качать ребенка в ядерной колыбели». Уолтер предлагает свой лозунг: «Еще одна семья за мир». Мы разделились на фракции и с тех пор воюем.

— Но какое имеет значение… — начал было Флориан и резко пригнул голову — над ним просвистела стрела, пущенная из арбалета. Ипполита взвизгнула и кинулась к двери.

Из толпы вышел Уолтер. Его голая грудь блестела в полумраке бара. Торс его был покрыт татуировкой, изображавшей маргаритки, резвящихся ягнят и пацифистские символы. Глаза его кровожадно блестели, бицепсы напряглись, он отбросил арбалет и вытащил из-за голенища каждого сапога по длинному зазубренному кинжалу. Изабелла сделала шаг вперед и укусила его в левую грудь.

— Какого черта! — вскрикнул Уолтер, отскочив назад. Изабелла молниеносно настигла его и укусила на этот раз в правую грудь. Уолтер попятился назад, наткнулся на стол и с треском грохнулся на пол, выронив при этом оба кинжала.

— Ты не голодна? — спросил Флориан у Изабеллы.

— Я всегда голодна, — откликнулась та. — Хочешь перекусить?

— Пойдем отсюда, — сказал Флориан. Когда они спускались по лестнице, навстречу им пронеслась Ипполита, сжимая в руках винтовку АК-47.

Выбравшись на улицу, они направились к ближайшей станции метро.

— Думаю, что я обязан тебе жизнью, — сказал Изабелле Флориан. — Надеюсь, я смогу чем-то тебе отплатить.

— Сейчас главное — поужинать.

И они отправились на метро в Крайзберг, где жила Изабелла. Внутри станции, построенной из кирпича и стекла, тоже было полно папоротников. «For — Kapitalistisches Werkzeug!» гласила афиша. Флориан заметил цветочный киоск и купил Изабелле большой букет роз и маков.

Она хихикнула и обняла его:

— К чему все это?

— Не поломай, пожалуйста эти цветы, они мне стоили целое состояние, — попросил Флориан. — Такие розы нельзя держать в воде, их нужно ставить в шампанское.

Он отметил стоимость поездки до Крайзберга в своем проездном билете:

— Еще двадцать таких поездок, и мне выдадут бесплатный билет до Шпандау.

— Отлично. — Изабелла подняла с платформы шприц. — Почему ты хочешь поехать в Шпандау?

— Ведь это там умер Герман Гессе?

— Подумаешь, какой-то старикашка, — она с хлопком выдернула из шприца поршень. — По-моему, все они одинаковые.

— Поблагодари своего бога за то, что я этого не знаю. И спасибо тебе, господи, что мне это все равно. Какой старикашка это сказал?

— Кажется, Рональд Рейган.

Они доехали до своей остановки и вышли. Изабелла заметила газетный киоск и вытащила свой маленький кошелек: «А черт, деньги кончились…» Флориан полез за своим бумажником, но Изабелла остановила его: «Нет, я придумала кое-что получше». Она скрылась за углом киоска, Флориан последовал за ней… Она скрылась за углом киоска, Флориан последовал за ней.

Загадочно улыбаясь, Изабелла задрала юбку, приоткрыв черный шелковый пояс с подвязками, усеянный полудрагоценными камнями. Запустив руку в левый чулок, она вытащила оттуда скомканную бумажку. Это была купюра в десять марок.

— Я знала, что у меня где-то еще должны быть деньги, — облегченно вздохнула Изабелла.

В киоске Изабелла купила номер «Берлинер Цайтунг» и пачку папирос. Они сбежали вниз по ступенькам и вышли на улицу.

— Ого! — воскликнула Изабелла, заглянув в газету, — Орал Робертс[2] взорвался.

— Как?

— Тут написано, что десять лет назад, во время компании по сбору пожертвований, кто-то выписал ему фальшивый чек. — Изабелла закурила папиросу, руки ее слегка дрожали. — Когда Робертс это обнаружил, он…

— Ты смотрела «Джима и Тэмми»?[3]

Когда Флориан смотрел этот фильм, он принял дозу, поэтому не был уверен, на самом ли деле лицо у Тэмми потекло. Он так и не понял, был ли тот эффект вызван дурманом или это был киношный трюк.

— У нас в Трансильвании нечасто показывают западные фильмы. Ну вот мы и пришли. — Изабелла отперла дверь, и они вошли в старинный многоквартирный дом.

В подъезде было темно и пыльно. С потолка свисала паутина. Флориан насчитал четыре лестничных пролета. Когда он поднялся на верхнюю площадку, Изабелла уже ждала его. Ее глаза сияли.

— О, милый, ты такой аппетитный!

Она обняла его и легонько укусила за мочку уха.

В квартире пахло ладаном. Голые стены облупились, пол был покрыт темными пятнами. На пыльном окне стояли захиревшие цветы. Изабелла оставила Флориана в комнате и выскользнула на кухню. Флориан присел на тахту, стоящую на потертом персидском ковре.

На журнальном столике красного дерева он обнаружил бутылку бренди и растрепанный пожелтевший номер «Ледиз Хоум Джорнел». «Вы страдаете солипсизмом? — гласила реклама. — На каждой нашей булочке лежит печать материальности. Покупайте только булочки фирмы «Хостесс», потому, что вы можете быть уверены, что они настоящие!»