Постарайся попасть по кольцу - [17]

«Буду бороться с собой, — решает Лена. — Этот дурацкий характер надо переламывать».

Светлана Михайловна вернулась домой недовольная собой. Первая тренировка прошла как будто нормально. В чем же дело? А, ну, конечно, та девочка — Лена. Нарушен главный принцип, своя собственная установка. «Не приходи». Она ведь для того и пошла работать в обычную школу, чтобы не говорить такие слова никому. И в первую же встречу не удержалась. Показалось, что девчонка мучается от собственной закованности, что ей этот мяч, как камень, а вовсе не спасательный круг. И Светлана Михайловна почувствовала обиду за мяч. Всем он помогал, кого она встречала, — в команде у них и потом всем, кого она тренировала. А тут вдруг с первого шага — такая несуразная девочка. Как спортсменка эта Лена никуда не годится. Закрепощенная, зажатая, угловатая. Бойцовские качества равны нулю. И все равно так говорить было нельзя.

Теперь все. Ее в секцию не затащишь. Обиделась, такие не прощают обид. Да, напорола. А именно спорт мог дать этой Лене легкость. Хотя бы немного избавить от застенчивости и от слишком серьезного и потому трудного отношения к самой себе. А теперь ничего не получится. Может быть, объяснить Лене, почему именно ей, явно неперспективной, баскетбол нужен. Не поверит. А вдруг поверит? Простит?

Ирина, наверное, права — педагогом надо родиться. А Светлана Михайловна не педагог. Но вести секцию надо, хотя бы до конца года. Раз взялась, бросать неудобно.

Марина сидела в зале рядом с Сережей. Он, как обычно, уткнулся в экран и не замечал ее. Ну разве можно не замечать Марину? Ресницы черные, глаза русалочьи, пальто замшевое.

Но сегодня ей было и не до кино, и не до Сережи. Марина чувствовала, как ноги наливаются какой-то свинцовой тяжестью. Казалось, что их невозможно оторвать от пола. Захотела попробовать, может ли она шевелить ногами, пошаркала по полу. Пока еще кое-как двигаются, но как же она после кино дойдет до дома? Вот она, тренировка. Теперь она поняла, почему Сережа после каждой тренировки спешит домой и некоторое время лежит, подложив под ноги диванный валик. Он рассказывал об этом Марине, а она тогда посмеялась, сказала: «Как много разных правил, с ума сойти».

Теперь она чувствовала себя разбитой, ноги гудели и болели. Главное, чтобы Сережа ничего не заметил. Почему-то пришли на ум светские барышни, которые дотанцовывались на балах чуть не до обмороков. Затянутые в какие-то жесткие корсеты, танцевали в душных залах — и ничего, терпели, у этих слабых созданий была, значит, самодисциплина. При чем здесь были эти красавицы, Марина и сама не смогла бы объяснить. Но помогло. Подобралась, заставила себя улыбаться экрану.

Они вышли из кино и пошли по бульвару. Каждый шаг Марина делала так, как будто к сапогам были привязаны тяжеленные гири. А бульвар, по которому она ходит всю жизнь, всегда казался абсолютно ровным. Теперь выяснилось, что он все время вверх-вниз, и откуда взялись эти горки? Вверх еще так-сяк, а вниз — хоть плачь. Марина старалась улыбаться. Сережа молча шел рядом. О фильме этом ерундовом, наверное, размышляет. Ну его, невнимательный какой-то. Вдруг Сережа сказал:

— Ты что, бегала сегодня? Ноги болят?

— Откуда ты знаешь? — Марина смутилась.

— Вижу. Характерная походочка, колени не гнутся. Ничего, завтра легче будет, через два дня совсем пройдет. Говорил я тебе, что спортом надо заниматься.

— А я и занимаюсь, — не утерпела она. — Сегодня была на баскетболе.

Вот сейчас он обрадуется, с уважением скажет: «На баскетболе? Ну молодчина ты». А он сказал:

— То-то же.

Учительский какой-то у него тон. Лучше бы идти помог.

И тут Сережа взял ее под руку.

— Держись, доковыляем как-нибудь.

Она постаралась улыбнуться. Оказывается, Сережа умеет и под руку взять. Когда считает нужным.

Когда Светлана Михайловна объявила дома, что пойдет работать в обычную школу, муж отодвинул стакан с чаем и сказал:

— Наконец-то! Я не хотел говорить, но нельзя так много отдавать спорту. В полночь домой приходишь. А давление, между прочим, не девичье.

Дочь Тамара вздохнула:

— Ура! Наконец-то мы повидаемся со своей мамой. И родным детям перепадет материнская ласка. Еще раз — ура!

Тамара учится в университете на психологическом факультете. Пишет курсовую работу о психологии спорта. Серьезный человек, совсем взрослая стала. И как незаметно выросла.

Олег, независимый пятиклассник, всунул голову в дверь кухни и тоже крикнул: «Ура!», а потом спросил все-таки:

— Что случилось-то?

— Мама в простую школу переходит. Прощай спортшкола!

— И что? — Олег любил во всем честно разобраться.

— Ну как «что»? Маленький разве? — Тамара воспитывает брата сурово. — Больше свободного времени. Чемпионов учить надо сколько? А обыкновенных людей просто для общего развития можно и не до полуночи. Понял?

Оказалось, рано обрадовалась семья.

А может быть, не от места работы зависит нагрузка, а от самого работника?

С первых дней Светлана Михайловна была занята не меньше, чем в специальной спортшколе. Там, в спецшколе, девочки были больше понятны ей. Она знала, чего они хотят, и они это тоже знали с самого начала: стать спортсменками высокого класса. А эти девочки? Чего хотят они от баскетбола? Умеют ли они любить спорт? А бороться? А честно побеждать? А объединяться? Способны ли на самоотверженность? Ничего она о них не знает, закрытый мир. И пока нет ответов на все эти вопросы, нечего и думать, что пять девчонок станут командой.