Посредники - [92]

— Не припоминаю, — отворачивается он.

— У меня пока больше нет вопросов, — говорит Мазурин.

Родион прикидывает, куда гнет Мазурин.

— Рахманинов, значит, вы утверждаете, что драка происходила вот здесь у дверцы? — задает он вопрос подсудимому.

— Да, со стороны руля... — бубнит Никита.

— Почему вы в этом уверены?

— Мурадов пытался въехать в гараж... я ему не давал, он оттолкнул меня, въехал. Наверно, тут он в воротах и ободрал все... — Чувствуя, что говорит не то, Рахманинов замолкает.

— Значит, вы вспомнили, что дверца была повреждена при въезде в гараж? — уточняет судья.

— Да. Думаю, что так.

— Объясните суду, почему вы так считаете?

— Я держал ворота, не давал подпереть одну створку ворот ломиком. Он решил так въехать. Когда понял, что помял машину, совсем взбесился...

— Разрешите вопрос к подсудимому, — подходит Сбруев ближе к Рахманинову. — В какой момент вам удалось овладеть ключами и вывести машину из гаража?

— После того, как с Мурадовым было кончено.

— Скажите, — продолжает Сбруев, — где хранил Мурадов железный ломик, которым подпирал дверь?

— Под сиденьем.

— Под правым или левым?

— Под правым, там, где пассажир.

— Спасибо. У меня больше нет вопросов.

— Товарищ Мазурин, — судья обходит машину и становится со стороны руля, — вы можете описать поподробнее, что надо было сделать Рахманинову, чтобы отнять машину у Мурадова, завести мотор и уехать?

Мазурин мнется. На круглом волевом лице снова проступает краска. Ему не по себе в центре внимания, среди чужих людей.

— Рахманинов пытался отнять у Мурадова ключи, овладеть рулем еще до въезда Мурадова в гараж. Есть системы, у которых ключи вынимаются при остановке двигателя, без поворота, а здесь надо повернуть полтора раза. — Мазурин подходит поближе к машине и начинает показывать. — Мурадов въехал, сильно помяв при этом машину. Затем, уже в гараже, Мурадов выскочил из машины... Ругань, затем драка... — Мазурин замолкает.

— Мы вас слушаем, — подбадривает эксперта судья.

— Очевидно, Мурадов был уже без сознания, когда Рахманинов вывел машину из гаража...

— Значит, и вы полагаете, что повреждение машины — дело рук самого Мурадова?

— Да.

Наступает тишина. Слышно, как поскуливает овчарка за фургоном.

— Разрешите вопрос к подсудимому? — голос Сбруева кажется чересчур звучным, громким.

— Если можно, короче, — недовольно соглашается судья, — а то мы и так очень затянули.

— Хорошо. Вы уверены, что Мурадов сам выскочил из машины?

— Уверен.

— Драка началась сразу же, как только он вышел?

— Нет, не сразу.

— После чего же она началась?

— Разрешите минутку. Соберусь с мыслями. Сейчас... я вспомню. — Он в изнеможении прислоняется к стене.

Длинная пауза.

— Хорошо... — подумав, говорит судья. — Товарищи, пятиминутный перекур! А вы обдумывайте... — бросает он уже на ходу Рахманинову.

Все, кроме конвоя, расходятся.

Мазурин мнет сигарету и не спеша направляется прикуривать к своей машине. По дороге он наталкивается на Олега.

— Ну как гонки? — спрашивает тот. — Кажется, вы говорили — последние?

— Завтра, — мрачно бросает Мазурин, — если интересуетесь, приходите на ипподром в десять утра. — Он всматривается в Олега. — Приглашаю серьезно, хотя успехов особых для себя не жду.

— Спасибо. — Олег кивает. — Очень возможно, что приду.

Никиту отводят к тюремному фургону.

— Присядь сюда, — наклоняется к нему белозубый конвойный, показывая на ступеньку машины. — Курево есть?

Рахманинов поворачивает голову, видит этого веселого парня, полного здоровьем, и волна благодарности захлестывает его.

Он садится на край ступеньки, затягивается горьким дымом, и теперь перед его мысленным взором с новой силой проходит картина того, как все было на самом деле.

«Больше ничего не хочешь?» — говорит сосед. Он открывает гараж, садится в машину, готовясь поставить ее на место.

Никита преграждает ему дорогу.

«Ты дашь мне машину! — кричит он, пытаясь перекрыть шум заведенного мотора. — На два дня!» — «Вот тебе!» — Мурадов показывает кукиш, хлопает дверцей. Сейчас машина въедет в гараж. «Ах, вот ты как! — задыхается от обиды Никита. — А раньше ты иначе со мной разговаривал. Когда  т е б е  надо было». — «Ничего мне от тебя не надо. Н е  н а д о! — бешено кричит сосед, пытаясь оторвать руки Никиты от дверцы. — Убирайся! Давно не видел твоей физиономии и не соскучился!» — «Других нашел? — спрашивает Никита с ненавистью. — Не нужен стал? — Он пытается открыть дверцу. — И ты мне не нужен! С этим я завязал. Но долг платежом красен, и ты мне дашь машину!» — «Убирайся или пеняй на себя!» — в ярости кричит Егор Алиевич, выхватывая из-под сиденья ломик. Никита отскакивает к воротам, пытаясь закрыть створку. Мурадов с грохотом въезжает в гараж, ломая дверцу. «Ах, вот ты как, значит, — шепчет Никита и проскальзывает вслед за машиной. — Этот номер у тебя не пройдет».

Он с силой дергает сплющенную дверцу на себя, та открывается, еще одно усилие — и Никита овладевает рулем.

«Шкура! — неистово вопит сосед, выскакивая из машины. — Ты у меня поплатишься. — Он снова замахивается ломиком и кричит: — Ах ты, с у к и н  сын! Ах, выродок!»

Никиту охватывает бешенство, он пытается выхватить ломик у Мурадова, но ему удается лишь выбить его из рук.