Посредник - [11]

Воспитанники грянули хором:

— Первый Великий Президент, объявивший свою власть пожизненной, отменивший выборы, вредительскую свободу печати и мышления!

— В чем сила президентской власти, — снова спросил военный.

— В ее абсолютном единоличии, — мгновенно откликнулись воспитанники.

— Кто может помочь простому народу, — спросил у воспитанников первый военный.

— Только Президент России! — немедленно ответили воспитанники.

— Какова задача всех органов российского государства, — этот вопрос задал перевоспитавшийся в зеленом комбинезоне.

— Исполнение приказов президента и выполнение его инициатив направленных на всемерное улучшение жизни трудящегося народа! — энергично проорали воспитанники.

Двое военных и рабочий встали вместе на помост, обнялись и дружно закричали:

— А какова роль простого труженика в великой России?

— Беззаветное служение единой российской семье! — радостно ответили воспитанники.

На этом праздничное мероприятие закончилось. Перевоспитавшиеся стали прощаться с воспитанниками.

Алексей Потапов поманил пальцем одного из перевоспитавшихся в военном комбинезоне. Теперь, когда россиянин официально считался перевоспитавшимся, Алексей мог поговорить с ним открыто, без обязательных свидетелей и прослушки.

К воспитателю подошел невысокий и бледный человек в защитной армейской форме.

— Держи, — и он протянул Алексею браслет с ноги, который мог снять только окончательно перевоспитавшийся.

— Спасибо, — ответил Потапов, — возьму. Это большая честь. И почет для воспитателя.

Военный потер ногу, на которую был браслет.

— Непривычно, — сказал он.

— Привыкнешь, — спокойно отметил Алексей Потапов, — скоро привыкнешь. Одно неприятно, что распределение у тебя не очень.

— Это да, — кивнул военный, — но кому сейчас нужны поэты? Россия ведь воюет.

— Оно конечно верно, — Алексей Потапов покрутил браслет в руке, — верно. Но мы не влияем на распределение. Все решает машина. Это и справедливо и правильно. Мы никогда ни на что не влияем.

— Я знаю, — тихо ответил военный и лицо его, почему-то, стало серым.

Вокруг воспитателя и перевоспитанного толпились воспитанники, воспитатели, слышался гам голосов.

— Ты уже знаешь, что будет дальше? — спросил Алексей Потапов.

— Да, — ответил перевоспитанный, — сегодня принимаю присягу. Мне повесят на руку или на ногу новый браслетик со взрывчаткой. Завтра буду в части. А потом передовая. Наверное, патруль.

Алексей флегматично потер браслетом свой чисто выбритый подбородок.

— Наверное, — согласился он с перевоспитанным, — наверное, патруль. Но ты не прав относительно армейских браслетов. Они ведь только для того чтобы выполнять приказы командования. Выполнять их четко и целеустремленно. И только. Это не из-за недоверия. Это для порядка.

— Я знаю, — быстро ответил военный.

Мгновение, другое они молчали, смотря друг на друга.

— Держи, — Алексей протянул военному небольшой сверток, — пока вас на довольствие поставят, пока привезут в часть. Времени пройдет много, а здесь продуктов на три дня.

— Праздничный пакет, — смутившись, улыбнулся военный.

— Вроде того, — серьезно ответил ему Алексей, — это из пайков воспитателей. Мы его добровольно даем всем перевоспитавшимся. Совершенно добровольно собираем и выдаем воспитанникам в последний путь.

— Тогда спасибо, — ухмыльнулся военный.

— Не за что, это мой долг. Долг гражданина и воспитателя, — ответил Алексей.

Военный посмотрел на оранжевые комбинезоны воспитанников.

— У тебя будет новая жизнь, — Алексей Потапов легко тронул военного за рукав.

— Да, — ответил тот, — да. Я знаю. Знаю.

— Я понимаю, — продолжил Алексей, — понимаю, пять лет в доме это долгий срок.

— Долгий, — согласился с Алексеем военный, — очень долгий.

Сирена прозвучала как всегда громко и неожиданно.

— Воспитанники прощаемся. Перевоспитанные просьба пройти на посадочную площадку.

На последок перевоспитавшиеся помахали руками воспитанникам и в окружении воспитателей исчезли в шлюзовой. А воспитанники разошлись по каторжным работам.

Алексей протиснулся вместе с воспитателями в шлюзовую. Здесь перевоспитанные должны были ждать транспорт. Одновременно это был последний этап воспитания, о котором сами воспитанники не могли знать.

Рабочий в зеленом комбинезоне весело шутил, подбрасывая в руке упаковку с пайком.

Старший воспитатель неодобрительно посмотрел на него:

— Гражданин Иванов?

Рабочий в зеленом обернулся.

— Покидая дом, вы должны грустить, а не радоваться, — прямо заявил ему старший воспитатель.

— И еще, — отметил другой воспитатель, — вы Иванов слишком мало задавали вопросов на прощальной встрече. В этом можно усмотреть гражданскую апатию охватившую вас.

— Поэтому мы решили, — продолжил старший воспитатель, — что вы не достойны, быть рабочим, и оправляем вас на хролерную фабрику.

На лице Иванова застыло недоумение:

— Но ведь я был начальником цеха… — попытался возразить он.

Старший воспитатель резко его перебил:

— А потом стали вредителем, так? Подрывником производства, отщепенцем общества?

— Да и сейчас вы перевоспитались, но не достойны светлой участи рабочего. Ваш удел сельское хозяйство, — убедительно сказал другой воспитатель и протянул Иванову желтый комбинезон, — переодевайтесь. А назначение мы вам уже изменили. Вас ждут на мокрой и вонючей хлорерной фабрике.