Посошок - [10]

И из матраса парашют скрою.

Возьму аванс, куплю себе билет

На первый рейс до Западной Европы.

В квадрате Гамбурга — пардон, я в туалет! —

Рвану кольцо и размотаю стропы.

Пройду, как рысь, от Альп и до Онеги

Тропою партизанских автострад.

Все под откос — трамваи и телеги.

Не забывайте, падлы, Сталинград!

Пересчитаю все штыки и пушки.

Пускай раскрыт мой корешок-связной —

Я по-пластунски обхожу ловушки

И выхожу в эфир любой ценой.

Я щит и меч родной страны Советов!

Пока меня успеют обложить —

Переломаю крылья всем ракетам,

Чтоб на Большую землю доложить:

Мол, вышел пролетарский кукиш Бонну.

Скажите маме — НАТО на хвосте!

Ваш сын дерется до последнего патрона

На вражьей безымянной высоте.

Хочу с гранатой прыгнуть под колеса,

Но знамя части проглотить успеть,

Потом молчать на пытках и допросах,

А перед смертью — про Катюшу спеть.

Бодун крепчал. Пора принять таблетку.

В ушах пищал секретный позывной.

По выходным так хочется в разведку…

Айда, ребята! Кто из вас со мной?

Грибоедовский вальс

В отдаленном совхозе «Победа»

Был потрепанный старенький «ЗИЛ»,

А при нем был Степан Грибоедов,

И на «ЗИЛе» он воду возил.

Он справлялся с работой отлично.

Был по обыкновению пьян.

Словом, был человеком обычным

Водовоз Грибоедов Степан.

После бани он бегал на танцы,

Так и щупал бы баб до сих пор,

Но случился в деревне с сеансом

Выдающийся гипнотизер.

На заплеванной маленькой сцене

Он буквально творил чудеса.

Мужики выражали сомненье,

И таращили бабы глаза.

Он над темным народом смеялся.

И тогда, чтоб проверить обман,

Из последнего ряда поднялся

Водовоз Грибоедов Степан.

Он спокойно вошел на эстраду,

И мгновенно он был поражен

Гипнотическим опытным взглядом,

Словно финским точеным ножом.

И поплыли знакомые лица.

И приснился невиданный сон:

Видит он небо Аустерлица…

Он не Степка, а Наполеон!

Он увидел свои эскадроны.

Он услышал раскаты стрельбы,

Он заметил чужие знамена

В окуляре подзорной трубы.

Но он легко оценил положенье

И движением властной руки

Дал приказ о начале сраженья

И направил в атаку полки.

Опаленный горячим азартом,

Он лупил в полковой барабан.

Был неистовым он Бонапартом,

Водовоз Грибоедов Степан.

Пели ядра, и в пламени битвы

Доставалось своим и врагам.

Он плевался словами молитвы

Незнакомым французским богам.

Вот и все. Бой окончен. Победа!

Враг повержен. Гвардейцы, шабаш!

Покачнулся Степан Грибоедов,

И слетела минутная блажь.

На заплеванной сцене райклуба

Он стоял, как стоял до сих пор,

А над ним скалил желтые зубы

Выдающийся гипнотизер.

Он домой возвратился под вечер

И глушил самогон до утра.

Всюду чудился запах картечи

И повсюду кричали «Ура!»

Спохватились о нем только в среду.

Дверь сломали и в хату вошли,

А на них водовоз Грибоедов,

Улыбаясь, глядел из петли.

Он смотрел голубыми глазами.

Треуголка упала из рук.

И на нем был залитый слезами

Императорский серый сюртук.

Не позволяй душе лениться

Не позволяй    душе лениться,

Лупи чертовку     сгоряча.

Душа обязана трудиться

На производстве кирпича.

Ликует люд в трамвае тесном.

Танцует трудовой народ.

Мороз и солнце — день чудесный

Для фрезеровочных работ.

В огне тревог и в дни ненастья

Гори, гори, моя звезда!

Звезда пленительного счастья —

Звезда героя соцтруда!

Решил партком единогласно

Воспламениться и гореть.

В саду горит костер рябины красной,

Но никого не может он согреть.

Не мореплаватель, не плотник,

Не академик, не герой, —

Иван Кузьмич — ответственный работник.

Он заслужил почетный геморрой.

Его пример — другим наука.

Век при дворе. И сам немного царь.

Так, черт возьми, всегда к твоим услугам

Аптека, улица, фонарь.

Он был глашатай поколений.

Куда бы он не убегал,

За ним повсюду бедный Ленин

С тяжелой кепкою шагал.

Как славно выйти в чисто поле

И крикнуть там: —… мать!

Мы кузнецы. Чего же боле?

Что можем мы еще сказать?

Когда душа мокра от пота,

Ей некогда ни думать, ни страдать.

Но у народа нет плохой работы.

И каждая работа — благодать.

Не позволяй душе лениться

В республике свободного труда.

Твоя душа всегда обязана трудиться,

А паразиты — никогда!

Палата № 6

Хотел в Алма-Ату — приехал в Воркуту.

Строгал себе лапту, а записали в хор.

Хотелось «Беломор» — в продаже только «ТУ».

Хотелось телескоп, а выдали топор.

Хотелось закурить, но здесь запрещено.

Хотелось закирять, но высохло вино.

Хотелось объяснить — сломали два ребра.

Пытался возразить, но били мастера.

Хотелось одному — приходится втроем.

Надеялся уснуть — командуют «Подъем!»

Плюю в лицо слуге по имени народ.

Мне нравится БГ, а не наоборот.

Хотелось полететь — приходится ползти.

Старался доползти. Застрял на полпути.

Ворочаюсь в грязи. А если встать, пойти? —

За это мне грозят от года до пяти.

Хотелось закричать — приказано молчать.

Попробовал ворчать, но могут настучать.

Хотелось озвереть. Кусаться и рычать.

Пытался умереть — успели откачать.

Могли и не успеть. Спасибо главврачу

За то, что ничего теперь хотеть я не хочу.

Психически здоров. Отвык и пить, и есть.

Спасибо. Башлачев. Палата номер шесть.

Дым коромыслом

Голоден стыд. Сыт азарт.

Динамит да фитиль вам в зад!

Сырые спички рядятся в черный дым.

Через час — бардак. Через два — бедлам.

На рассвете храм разлетится в хлам.

Но мы не носим часы.

Мы не хотим умирать

И поэтому даже не спим.

А когда не хватает сил,