Посол без верительных грамот - [9]

— Раскрытие тайны механизмов бросает свет и на тайну исчезновения альтонцев, — заметил Аркадий. — Механизмы работают лишь при притоке энергии извне. Органических источников энергии на Альтоне нет, а лучистая энергия Веги слишком мала. Надо поискать на планете атомные установки. Если здесь имелись энергетические руды и если запасы их истощились, то альтонцам пришлось или погибнуть, или переселиться на иные планеты.

— Мы попросим Землю послать специальные экспедиции на поиски альтонцев, — пообещал Рой.

В разговор вступил молчавший Генрих. Он не любил публичных выступлений и, если в них возникала необходимость, предоставлял их Рою.

— Разреши теперь и мое недоумение, Рой. Почему твой призрачный дубль вдруг так проворно удрал?

— Ах, это! — сказал Рой. — На экране нам с Анной было видно, что вы замешкались с отпором и от волнения плохо целитесь. Вот я и послал механизмам мысленную команду, чтоб дубль мой провалился в тартарары. Исполнители они первоклассные, это вне сомнения.

УМЕРШИЕ ЖИВУТ

1

Петр потерял нить спора. Рой и Генрих всегда спорили. Не было явления в мире, чтобы братья оценили его одинаково. Если один говорил: «да», другой откликался: «нет». Даже по виду они были не разные, а противоположные. Рой — два метра тридцать, голубоглазый, белокурый — был так обстоятелен, что отвечал речами на реплики. Генрих — всего метр девяносто восемь, черненький, непоседливый — даже на научных совещаниях ограничивался репликами вместо речей. Словоохотливость Роя раздражала Генриха, он насмехался над стремлением брата не упустить ни одной мелочи. Исследования по расшифровке слабых излучений человеческого мозга, уловленных приборами в межзвездном пространстве, они совершили совместно. Еще когда Генрих заканчивал школу — Рой был на семь лет старше, — братья стали работать вместе и с той поры не разлучались ни на день; Достаточно было одному чем-либо заинтересоваться, как другой тотчас загорался этим же. Трудно было найти еще столь близких друзей, как эти два человека.

— Ты не желаешь слушать! — упрекнул Генрих Петра.

— …и потому надо переработать огромный фактический материал, фиксируя сразу десятки и тысячи объектов, — невозмутимо продолжал Рой какой-то сложно задуманный аргумент.

— Тумба! — с досадой продолжал Генрих. — Тумба внимательнее тебя, Петр.

— …А на основе проделанного затем подсчета и отбора наиболее благоприятных случаев…

— Я отвлекся, — сказал Петр с раскаянием.

— …учитывая, конечно, индивидуальные особенности каждого объекта, ибо на расстояниях в сотни светолет искажения неизбежны, и, кроме общей для всех характеристики, они будут пронизаны своими неповторимыми особенностями… — доказывал Рой.

— Твое мнение? — потребовал Генрих.

— У меня его нет, — сказал Петр. — Я наблюдатель, а не судья.

— …вывести общее правило поиска и применить его к расшифровке уже других объектов, которые, в свою очередь…

Генрих вскочил;

— Выводи общие правила, а я начну, как все люди, с самого простого.

Генрих вышел, хлопнув дверью. Рой замолчал, не закончив фразы. Петр засмеялся. Рой с укором посмотрел на него.

— Неужели вы рассчитывали, что с первого испытания все пойдет как по маслу? — спросил Петр.

— Вторая неделя, как механизмы запущены, — пожаловался Рой, — и ни одной отчетливой картины!

Петр с сочувствием смотрел на него. Братьям, конечно, не до веселья.

Сверхсветовые волны пространства, в считанные минуты уносясь за Сириус и Капеллу, фиксировали множество сфер излучения, удалявшихся от Земли, но расшифровать их не удавалось. На экране порой вспыхивало что-то туманное, нельзя было разобрать, где лица, а где деревья, где животные, а где здания, посторонние шумы забивали голоса.

— Вы сумели разрешить самую важную часть проблемы — волны пространства оконтуривают уносящиеся мозговые излучения, — сказал Петр. — Доказано, что любой человек оставляет после себя вечный памятник своей жизни. А что буквы на памятнике так сложны…

— На Земле уже двести лет отлично расшифровывают излучения мозга, — возразил Рой. — Но что это окажется так трудно по отношению к волнам, давно запущенным в космос…

— Вот-вот! А теперь вы тщательно разберетесь в помехах и найдете способы преодолеть их.

В комнату вошел взволнованный Генрих:

— Механизмы переведены на мою систему поиска, Рой! Советую убедиться, что ничего от твоих предложений не сохранено в программах.

— Если все собрано точно по твоей схеме, то не сомневаюсь в провале. — Рой вышел.

— Устал! — сказал Генрих, опускаясь в кресло. — Две недели почти без сна… Тошнит от мысли о восстановительном душе. Рой обожает душ. А терять часы на сон жалко! Как вы обходились в своей дальней дороге?

— Мы спали, Генрих. У нас тоже имелся радиационный душ, и мы порой, особенно за Альдебараном, прибегали к нему. Но любить его — нет, это противоестественно! Когда была возможность, мы спали обычным замечательным земным сном.

— Я посплю, — пробормотал Генрих, закрывая глаза. — Минут десяток…

— Только не сейчас! — Петр потряс Генриха за плечо. — Когда вы запальчиво спорите, я никого из вас не понимаю. Объясни, пока Роя нет, чем твоя схема отличается от его.