Пособие по укладке парашюта - [24]
Тужиться не получалось, хотя я старалась отчаянно…
Картина выходила офигенная: с одной стороны врачиха орет: «Кáкаем, кáкаем, кáкаем», с другой стороны Дима вякает: «Давай, я уже головку вижу».
Я у Димы на всякий случай поинтересовалась, правда ли там головка видна, на что он мне ответил, что вряд ли «там» еще что-то такое волосатое может быть. Но честно говоря, меня до последнего не покидало ощущение, что меня обманывают.
Через 15 минут меня перетащили на кресло. И вот тут мне показалось, что моя, Катечкинская, жизнь закончилась. Потому что на одной из потуг я издала такой вопль, что в мой бокс сразу же прибежали еще два врача. Надо сказать, что горло у меня до сих пор болит.
Дальше, по рассказам Димы, я стала вести себя совершенно некрасиво, а именно: требовала немедленно извлечь из меня ребенка «хоть как-нибудь» и рожать дальше отказывалась. Врачи вняли моим просьбам и на следующей потуге ребенка и правда вынули. Орать он начал в тот самый момент, когда показалась башка, и не прекращает это делать по сей день.
Вот так и прошли мои роды.
Самое неприятное началось потом.
На следующее утро мне привезли Фасольца. Я, конечно, знала, что у всякой сволочи и дети выходят соответствующие. Но или я не такая уж и сволочь, или мой ребенок куда талантливее меня…
Фасолец был важен, как директор кредитного отдела МВФ, и смотрел на меня презрительно. Я почувствовала себя страной-должником и совсем робко взяла его на руки. Бросив еще один уничтожающий взгляд, ребенок закрыл глаза. Это добило меня окончательно.
«Ну, – думаю, – засранец, я тебя носила, рожала, а ты даже на меня смотреть не желаешь». Не долго думая я ущипнула его за щеку и сказала:
– Привет, малявка.
Последнее прозвучало как-то жалко и неубедительно, и я ущипнула его еще раз. Малявка вздохнула, но глаза так и не открыла. Чего я только не делала! Крутила, щипала, трясла – хрен на рыло.
Юный Камдессю спал сном праведника, а на мои попытки познакомиться откровенно клал.
Я вздохнула и положила его назад на каталку.
В тот самый момент, когда спинка ребенка коснулась поверхности, он тут же открыл один глаз. Просканировав комнату на предмет моего наличия и не обнаружив объекта в поле зрения, Фасолец убрал перископ и открыл рот. Завопил он так, что я тут же подумала, что если это не прекратится, медсестры подумают, будто я его расчленяю тупым кухонным ножиком. Пришлось немедленно взять его на руки и начать трясти.
Через шесть часов меня начало колотить от «заоконного пейзажа», «гуль», «окошек», а к Агнии Барто появилась прямо-таки личная ненависть. Через четыре часа я посмотрела на себя в зеркало и поняла, что «волчок, который ухватит за бочок» не иначе как мой троюродный дедушка. Через два часа я, теряя тапки, понеслась в детскую поинтересоваться, не будут ли они любезны забрать моего отпрыска хотя бы на час.
Отпрыска забрали, но ровно через час привезли назад.
В таком ритме я прожила четыре дня. «Фокус с глазом» повторялся изо дня в день, оттачиваясь до совершенства. Отступая от темы, замечу, что дома программа была дополнена рядом других, не менее очаровательных, номеров.
К моменту моей выписки из роддома я потеряла 12 килограммов веса, приобрела завлекательные круги под глазами, и даже в шуме воды из-под крана мне слышался плач моего ребенка.
Мой день
Полночь. Тюремщик спит. Зеки гоняют вшей по камере и роют подземные ходы столовыми ложками. Потому что когда тюремщик проснется, будет поздно…
Итак, предыстория моего заключения вам уже известна. Хвостатый сперматозоид, девять месяцев рыданий – и розовожопый результат в кроватке. Старая, как мир, история, к которой в общем-то и добавить нечего. Очень хочется посоветовать вам размножаться почкованием или не размножаться вообще, но вы же все равно меня не послушаете… Поэтому просто опишу вчерашний день (уверяю, он ничем не отличается от позавчерашнего и вряд ли отличится от завтрашнего).
10.00. Продираю глаза от истошного визга.
Хочется улететь на Марс и умереть одновременно. Ну что поделаешь: мой ребенок обладает той особой тональностью, от которой дохнут канарейки, а тараканы уходят к соседям пятью этажами ниже.
Со всех ног ломлюсь на кухню за магической бутылочкой.
Пробегая коридор, отмечаю, что коты подвывают в унисон.
Очень жалею, что коты не канарейки.
10.30. Одеваю.
Но вообще-то это в «Ворде» одно слово. А в жизни все по-другому: комбез, две шапки, две пары носков, пеленка тонкая, пеленка толстая, одеяло байковое, одеяло шерстяное.
И овечий мешок.
Если хотите увидеть картину во всех красках, то попытайтесь надеть все вышеперечисленное великолепие на шимпанзе со сломанным позвоночником и нервным тиком всех конечностей.
Впрочем, где вам найти такую покалеченную макаку? Вряд ли вы меня поймете.
11.00. Выставляю в коляске на балкон. К коляске приделываю видеоняню, чтобы чадушко не вздумало концертировать на улице без моего ведома. Телевизор от видеоняни ставлю на кухню. Звук выворачиваю на полную.
11.15. Орет. Клацая жопой, качаю коляску на балконе.
11.20. Возвращаюсь на кухню. Жарю яичницу.
11.25. Орет. Клацая той же жопой, качаю ту же коляску на том же балконе.
Вниманию читателей предлагается сборник рассказов Екатерины Великиной – автора одного из самых популярных Живых Журналов.
Необыкновенный позитив исходит от остроумной и энергичной прозы журналистки и писательницы Екатерины Великиной. Она не стесняется резкого словца и тонко подмечает все происходящее. Юмор и наблюдательность отличают ее повествование, а умело выписанные бытовые сценки заставляют задуматься над вечными вопросами. Если ваша жизнь вдруг станет черно-белой, не отчаивайтесь – откройте книгу «От заката до обеда», и лекарство от скуки вам гарантировано!
Екатерина Великина, писатель, журналист и автор одного из самых известных блогов (katechkina.livejournal.com), представляет новую книгу — как всегда интересную, полную юмора, заражающую позитивным взглядом на жизнь.
Место действия новой книги Тимура Пулатова — сегодняшний Узбекистан с его большими и малыми городами, пестрой мозаикой кишлаков, степей, пустынь и моря. Роман «Жизнеописание строптивого бухарца», давший название всей книге, — роман воспитания, рождения и становления человеческого в человеке. Исследуя, жизнь героя, автор показывает процесс становления личности которая ощущает свое глубокое родство со всем вокруг и своим народом, Родиной. В книгу включен также ряд рассказов и короткие повести–притчи: «Второе путешествие Каипа», «Владения» и «Завсегдатай».
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.