Последыш. Том I и II - [4]

«Куда ты денешься с подводной лодки?»

Ответ очевиден: никак не сбежишь и никуда не денешься. А посему приходилось занимать свою голову чем-нибудь попроще. Реальными задачами, доступными к исполнению. Наносить воды, например, или наколоть дров. Провести инвентаризацию продовольствия и огневого припаса, — за которые с него, наверное, еще спросят когда-нибудь в будущем хозяева товара, — утеплить дом, вернее, единственную жилую комнату в нем, приготовить еду. Дел — мелких, но необходимых, — набиралось много, но зато вечерами Бармин мог читать при свете керосиновой лампы. Невероятная роскошь, какую они с дядькой никогда себе не позволяли. Однако сейчас в его распоряжении был весь керосин острова и все имеющиеся на нем лампы. А то, что это все чужое, так на это плевать. С нищего, — а он как есть нищий, — нечего взять, и в этом вся прелесть ситуации, сложившейся из-за полярной зимы и эпидемии.

Так вот, чтение. Теперь, когда знания и умения несчастного отрока худо-бедно укоренились в собственной памяти Игоря Викентиевича, он для начала попытался выяснить хоть что-нибудь про себя нынешнего. Но в деле этом не преуспел. Ни у них дома, ни у коменданта крепости никаких особых документов, проливающих свет на тайну его происхождения, Бармин не нашел. Даже на поминальных столбцах отца и матери были начертаны одни лишь личные имена и даты рождения и смерти. Очевидным было, однако, что Игорь не простолюдин, остальное — туман. А раз так, то занялся Игорь Викентиевич другим делом: попытался понять, куда его занесло. Знания отрока по этому вопросу были обрывочными, а Бармин привык жить в мире, устройство которого ему понятно, хотя бы в самом общем виде. И теперь ему предстояло вычитать из доступных на данный момент книг все то, что помогло бы построить, — пусть и в первом приближении, — непротиворечивую модель данной ему в ощущениях реальности. Этим он, собственно, и занимался, тренируясь заодно в чтении вслух.

Оставшись единственным хозяином городка и крепости, Бармин среди прочего получил эксклюзивный допуск к тем книгам, до которых прежнему Игорю было никак не дотянуться. У покойного коменданта крепости нашелся в рабочей горнице заветный сундучок с порнографическими альбомами и книгами по военной истории, алхимии и магии. О магии Бармин что-то такое вроде бы вспомнил, но смутно и мало, поскольку почивший в бозе отрок темой этой совершенно не интересовался. В памяти остались лишь обрывочные упоминания о волхвах, магах, колдунах да ведьмах. Еще что-то невнятное о чудесах и волшбе, и все, собственно. Однако у капитана Васнецова в запиравшемся на ключ сундучке хранился настоящий переплетенный в теснённую кожу гримуар, и этот факт Игоря Викентиевича по-настоящему удивил.

«Они что, на самом деле, верят во всю эту хренотень? — Бармин попросту не мог поверить своим глазам, перелистывая пергаментные страницы толстого тома ин-кварто. — Прямо-таки научный подход… Систематизация… Терминология… Формулы… Обалдеть!»

Но гримуаром, писанном кириллицей, дело не ограничилось. Еще полтора десятка книг, включая сюда греческий перевод шести томов «Оккультной философии» Агриппы, нашлось в доме настоятеля церкви «Николая Угодника» — отца Афанасия. Это было более, чем странно, — где святая вера и где колдовство! — но по факту священник тоже ведь отбывал в Барентсбурге ссылку. Так что вполне мог оказаться каким-нибудь долбаным ересиархом или еще кем. Однако ломать голову над такой ерундой Игорь не стал. Он просто собрал по домам все какие нашел книги и принялся за систематическое изучение этого «нового дивного мира», не забывая, впрочем, и о будущем. К тому времени, как на остров вернутся люди, — а Бармин надеялся, что так в конце концов и случится, — книги следовало надежно спрятать. Специально искать их никто, разумеется, не будет, поскольку никто о них ничего не знает, а значит достаточно будет просто убрать их с глаз долой, и дело в шляпе.

Придя к такому выводу, Бармин взялся за строительство в своей избе потайного шкафа, разместив его в простенке, отделяющем горницу от кухни. Раньше перегородки здесь не было, теперь будет. И никто об этом в жизнь не догадается, просто потому что никому такое в голову не придет. Заодно, промучившись на своем невеликом строительстве с месяц, Бармин научился пользоваться уровнем и малкой[7], работать с пилой, топором и рубанком, долотом и прочим немногочисленным всем. В результате, и стенку с потайным шкафом поставил, и профессией столяра вчерне овладел. Ну и просто по оставшимся без хозяев домам по случаю пошарился. Где-то нашел инструмент, где-то доски и гвозди, не забывая, впрочем, о мехах, продовольствии и ценностях. Брал, не стесняясь, — деньги и ювелирные украшения, — поскольку, если и когда, представится возможность бежать, деньги могут стать решающим фактором успеха. Что-то такое Бармин помнил из приключенческих фильмов и романов своего прежнего мира и не думал, что здесь, в этом новом и незнакомом ему мире действуют какие-то другие законы. Что же касается нравственных императивов, то следует иметь в виду, что Игорь Викентиевич жил в довольно-таки циничном мире, — имея в виду и Советский Союз, и Соединенные Штаты Америки, — и, попав в тело отрока Ингвара, пришел к выводу, что никому здесь ничем не обязан. И касалось это, как моральных ценностей, так и законов Великого княжества Русского и Литовского, включая сюда и уголовное уложение, найденное по случаю в доме фактора. Главное — не попадаться, остальное — тлен.