Последняя жатва - [26]

– Мы уже почти закончили.

– Остается надеяться, что морозы не начнутся еще несколько дней.

– Не начнутся. Не должны.

– Клэй? – зовет меня из кухни мама. – Я приготовила тебе поесть. Это кое-что особенное.

Умничка берет меня за руку и тащит на кухню. Запах здесь стоит восхитительный – пахнет древесным углем, морской солью и специями.

– Давай садись. – Мама подталкивает меня к моему стулу. Думаю, то, что мне удалось заставить ее подать ужин без меня – это настоящий триумф. Теперь мне остается поработать над тем, чтобы уговорить ее дать мне возможность самому накладывать еду на свою тарелку.

Умничка прыгает вокруг стола на одной ножке, все еще сияя от нашей с ней победы. Мама достает тарелку из духовки и ставит ее передо мной. У меня сводит желудок.

– У нас есть печеная картофелина, нафаршированная маслом и беконом, и зеленая фасоль с кусочками миндаля, как раз как ты любишь! – радостно говорит Умничка.

Но я вижу только одно – находящийся на середине моей тарелки огромный бифштекс, истекающий красным соком, который загрязняет все лежащее вокруг. Перед моими глазами встает хлев – и мой отец, окруженный грудой из наваленных друг на друга трупиков неродившихся телят. И покрытая кровью Эли, вылезающая из туши той убитой коровы.

– Откуда взялась эта штука? – выдавливаю я из себя, чувствуя, как горло мое обжигает горькая желчь.

– Мясо привез Тайлер Нили, – говорит мама. – Вчера вечером перед большой игрой в Обществе охраны старины проходил ежегодный торжественный ужин. Поверить не могу, что мы его пропустили. Твой папа, должно быть, тоже об этом забыл. Мы стали такими забывчивыми – это из-за старости. Но они отправили нам несколько бифштексов, которые у них остались, чтобы ими смогли полакомиться и мы.

– Тайлер был здесь. – Я с силой тыкаю в мясо вилкой. – И привез нам бифштексы.

Умничка вопросительно смотрит на меня, опершись подбородком на сложенные ладони. Мне хочется заорать – хочется швырнуть этим бифштексом в стену – но не могу же я закатить сцену.

Я несколько раз тыкаю его вилкой и с притворным беспокойством смотрю на стенные часы.

– Вот что, – говорю я так спокойно и ровно, как только могу. – Не могла бы ты завернуть это для меня?

– О, разве он не так прожарен? – Мама подходит ко мне, чтобы проверить, но не смотрит на бифштекс, ее внимание приковано к гостиной.

– Нет, он прожарен идеально. – Я выдавливаю из себя улыбку, чтобы не огорчать Умничку. – Просто мне сейчас хочется жареной курицы из супермаркета-кулинарии «Пигли-Вигли».

– Ты это слышишь? – говорит мама, склонив голову набок под каким-то странным углом.

– Что, часы?

Она переводит взгляд на кухонные часы.

– О, ты уже опаздываешь на матч. Тебе надо поторопиться.

– Да, конечно. – Я встаю из-за стола, сочувственно подмигнув Умничке.

– Можно я поеду с тобой? – спрашивает она.

– Нет. – Я щекочу ее под подбородком. – Ты должна подготовиться ко сну. Думаешь, ты останешься умничкой, если начнешь засиживаться допоздна? А нам нужно, чтобы ты оставалась такой же умной, настолько умной, насколько это вообще возможно. Иначе кто будет управлять этой фермой?

Она кивает:

– Ты прав.

* * *

Едва выехав на Шоссе 17, я тяну руку к стереосистеме, но нахожу на ее месте только зияющую дыру.

– Идиот! – ору я во весь голос, охваченный чувством собственного бессилия и досады.

Я отлично понимаю, что Тайлер привез в наш дом все эти бифштексы, чтобы поиздеваться надо мной. Должно быть, до него наконец дошел слух о том, что минувшей ночью я приезжал в дом шерифа. Насчет убитой коровы.

Я заезжаю на пустую парковку за шесть минут до закрытия магазина. На самом деле мне даже не хочется есть, но если я вернусь домой с пустыми руками, Умничка может начать беспокоиться. А ей ведь и так пришлось столько всего пережить.

Я вхожу в магазин под недовольным взглядом его управляющего, мистера Кокса.

– Давай, делай все быстро, – говорит он.

Он был тренером нашей детской команды, когда я учился в третьем и четвертом классах. Фамилия у него Кокс, а первое имя Ричард. Ну и имечко! Должно быть, его родители терпеть не могли своего сынка[4].

Все работники кулинарии уже разъехались по домам. Под инфракрасной лампой допекается готовый ужин с курицей. Из его контейнера сочится жир, но это лучше, вообще все что угодно лучше, чем бифштекс Нили.

Я подхожу к кассе и достаю из заднего кармана джинсов денежные купюры, достаю вместе с затесавшимися среди них письмом из частной школы, в которую пойдет Умничка, и запиской, оставленной ею минувшей ночью в моем ботинке.

Управляющий магазином с досадливым вздохом отворачивается от маленького радиоприемника, по которому ведется репортаж с матча.

– Просто возьми и ничего не плати. Мы бы все равно выкинули его в помойку.

– Спасибо, мистер Кокс.

Он сердито уставляется на меня, не зная, насмехаюсь я над ним или нет.

– Большой Бен и Уилсон пока еще умудряются их сдерживать, но они здорово нас теснят – а этот сопляк Нили весь вечер только и делает, что теряет мяч. Правильную руку за деньги не купишь. Такую, как у тебя. Такая рука – это Божий дар. Чертовски жаль, что ты больше не играешь. Нам на поле нужен настоящий боец, готовый действовать жестко.