Последняя вода - [31]

К следующей осени Петренко выяснил, что хорошо может расти в условиях его заставы вечнозеленая моклюра и что сажают ее семенами. Сумели раздобыть пакетик семян моклюры, и они чудесно взошли…

Историю этого пограничного оазиса я узнал не только потому, что донимал вопросами капитана Петренко и пограничников. Я листал объемистый альбом, в котором вместе с поблекшими видимо тоже от жары, любительскими снимками, были подсчеты, в каком году, сколько корней и каких было посажено и кто был особенно старательным.

Я листал альбом и видел за окнами изумрудную зелень. На заставе к той поре, когда я туда попал, росло уже около трех тысяч деревьев — целый парк среди пустынных песков, единственный на сотни километров.

— А вода? Как удалось ее получить столько, чтобы обеспечить все это зеленое царство? — спросил я.

Петренко улыбнулся:

— Вполне хватило и людям и растениям. Мы научились рационально использовать ее. Не тратить попусту ни единого литра. За своим парком ухаживаем постоянно и очень внимательно, в меру сил оберегаем его от пустыни. И зелень платит нам добром — дает прохладу и плоды.

— А разве у вас есть и плодовые?

— Есть. Шестьдесят корней урюка, например. Он оказался самым неприхотливым и выносливым. Пробовали разводить и другие фруктовые, но они в нашем климате жить категорически отказываются. Однако есть еще кое-что. Пойдемте.

Мы вышли в тенистую аллею перед казармой, и Петренко повел меня по ней к просторной ажурной беседке с решетчатой крышей, густо оплетенной какой-то зеленью. На крыше восседал жилистый черноглазый солдат в майке, белизна которой резко контрастировала с бронзовыми плечами и шеей. Лихо, как заправский парикмахер, солдат орудовал кривыми садовыми ножницами. А внизу другой солдат такими же ножницами срезал желтые, похожие на змей, ленты лозы.

— Виноград? — спросил я, никак не ожидая встретить тут это влаголюбивое и довольно прихотливое растение.

— Да, виноград. Несколько лет назад решили сделать пробу, посадили десять лоз, они принялись, а на другую осень дали урожай. Теперь их шестьдесят.

— Хорошо подросла за лето лоза, — авторитетно сказал парень, сидевший на беседке. — Следующим летом всю крышу заплетет, а урожай будет еще больше.

— Вам, Курбанов, и карты в руки, — кивнул Федор Иванович, — вы специалист — не мне чета. Раз обещаете, будем ждать урожай. — И, обращаясь ко мне: — Пойдемте, отведайте нашего винограда, сохранилось несколько гроздей. К тому же, как говорится, остатки сладки.

По дороге Петренко объяснил:

— Эти парни с детства занимались виноградарством, их, так сказать, наследственным делом. Джумангельды Курбанов — туркмен, Бабаджан Зиедов — таджик. Понятно, что на заставе они взяли виноград под свою опеку.

Мы шли по чистенькой, с побеленными бортиками дорожке. Старательно были побелены и стволы деревьев вокруг, чем-то отдаленно напоминающие рощицу русской березки. Солдат с перепачканными известкой руками и лицом кисточкой наносил на деревья защитный белый слой.

— Эта аллея — «надел» Николая Васильева. Солдат отвечает перед товарищами за состояние группы растений, — объяснил Петренко. — У нас участки распределены между всеми пограничниками заставы. Каждый приобщается к садоводству. Вначале некоторые идут на это дело с неохотой, а потом, и очень скоро, сами становятся болельщиками. Ухаживают за аллеей офицеры и члены их семей.

— А кто руководит озеленением?

— Комсомольская организация. Хронически «заболел» садоводством секретарь, сержант Николай Шатный. Он главный ревизор. Ему помогает и замполит.

— А вы?

— Непосредственно заниматься этим делом мне приходилось лишь первые годы, а потом все пошло само собой. Солдатам понравилось садоводство, полюбили свой оазис, гордятся заставой, и, если хотите, идет между ними этакое соревнование — чей участок лучше. Я же теперь при оазисе вроде главного агронома, — улыбнулся Петренко. — Приглашают меня на совещания в качестве, так сказать, ученого консультанта.

— А что это за совещания? О новых посадках речь?

— Да. Уже давно все садовые дела решаются у нас коллективно. Это один из приятных и полезных элементов досуга. Я убедился, что наши сады на этой невозможно трудной земле тоже несут свою службу, делают жизнь содержательнее. Солдатам хочется видеть свою родную землю цветущей и красивой. И они в свободные от занятий и службы часы сообща сажают новые деревья. А потом поливают их и радуются каждому молодому побегу, веточке.

Дорожка привела на утрамбованную площадку, над которой поднимался белый бортик небольшого круглого бассейна. В центре труба.

— Фонтан? — удивился я.

— Да. Дебет воды в нашем водопроводе бывает порой достаточно высоким, и мы тогда позволяем себе невероятную для этих краев роскошь — открываем фонтан. Иногда в бассейн запускаем маринку. Это небольшая — с вершок, неприхотливая рыбешка, обитательница колодцев в пустыне.

Вообще-то вы приехали не в лучшую пору, — заметил Федор Иванович, — сейчас большинство деревьев сбросило листву. Впрочем, я увлекся и забыл обещанное — угостить вас нашим виноградом и урюком.

В «тайнике» старшины нашлось лишь несколько небольших гроздей винограда, они уже начинали вянуть, или, как сказал старшина, увяливаться. Но вкус был еще чудесный, ароматом ягоды напоминали сразу и мед и грушу «дюшес».