Последняя тайна Варяжской Руси. Мифы и правда о русской цивилизации - [37]
Смерть всегда рядом. Если ты сегодня не умер, это не значит, что она не смотрит в твою сторону. Ты можешь и завтра не умереть, и послезавтра, но не привыкай к мысли, что ты не умираешь. Думай о том, что смерть чаще всего появляется внезапно, просто будь всегда готов к ее появлению. Видишь, как наклонилось дерево над лесной тропинкой? Вполне возможно, что его ствол прогнил и готов обрушиться даже от звука твоих шагов. Значит, смерть выглядывает из-за этого дерева. Но ведь ты разглядел ее в этот раз. Не забудь разглядеть и в следующий.
Вот и четвертая воспитательная норма: то, к чему ты готов, никогда не наступает внезапно. Нельзя привыкать к покою, он тебя обманывает. Держи волков своей души голодными. Сытым волкам уже ничего не нужно.
Пусть твое солнце все время встает в разных местах, а заходит в стороне твоего дома! Когда мы плывем к Новому городу, так и бывает. Жизнь стоит на месте, когда ты остаешься на берегу. Я не знаю, что случится с тобой в дороге, но если судьба тебя пощадит и ты доживешь до старости, обязательно вернись домой. Чтобы умереть под вековым дубом твоего рода, под тихим шепотом его листьев. Это не многим из нас дано. Если такое случится, наверное, это – особое благоволение к тебе Перуна. И все же… пусть твое солнце встает в разных местах! Приучи душу к тому, что чем длиннее твоя дорога, тем больше силы дано твоим рукам, сжимающим весло. Все дороги ведут в никуда. Ведь никто не знает, что нас ждет на другом конце пути. И пусть это останется тайной, иначе ты перестанешь быть варягом. Много моряков поднимают паруса или садятся за весла. Но они никогда не плывут за неизвестным. Только мы отправляемся этой дорогой.
Глядя на детей, мы все время ждем от них необычности, отличимости от других, вызывающей у нас тихие восторги. Проблема, однако, не в том, чтобы «открыть» талант в ребенке, а в том, чтобы потом его социализировать, если это действительно талант.
А что, если позволить ребенку быть примитивным, простым, таким, как все? То есть обыкновенным. Что, если это и есть его природа и на большее он не способен? Страшно звучит, не так ли? Когда думаешь о своем ребенке.
Но кто они, эти «обыкновенные»? Может, это викинги Палнатоки? Или варяги Олега? Тогда «такого, как все» вряд ли можно назвать примитивным.
Я думаю, каждый варяг, имевший сына, знал, что тому сказать. Может, он открывал другие истины – это не столь важно, главное, что эти люди доплыли до своих дальних берегов и вернулись обратно.
Глава 16. Жизнь без глянца
Стихия бытия и самосознание варяга. Возможна ли трансформация сознания? Главная ошибка исторической реконструкции.
Волк бежит над соленым морем. Над горбиками беспокойных волн, сбивая с них брызги. Волк вышел на промысел. Его промысел обычно называют морским разбоем. У зайца – свой промысел, у сурка – свой. В Советском Союзе, например, Заяц был символом морали. В зооморфной символике для детского воспитания, разумеется. Он создавал образ удачливого морально-устойчивого труса в противовес социопату Волку. Помните «Ну, погоди!»?
Потом придут времена романтического этно, и «живописцы духа» выведут дрожащей рукой иные символы. Должно быть, в некотором брожении ума. Например, образ благородного Волкодава из породы «серых псов».
Но пес и есть пес. Его природа – стеречь хозяйское добро, лизать хозяину руки, выслуживать подачку в отдрессированной позе, приносить тапочки в зубах. Он должен знать «свое место», которое, как правило, – на коврике возле двери. Там, где вытирают ноги. Псу тоже известны страсти. Это, конечно, не битва за право повести за собой стаю, но тоже кое-что с напряжением воли. Например, не подъедать чужие экскременты в парке во время прогулки с хозяином или не принюхиваться к течным сучкам.
Странное представление о благородстве у этнофантастов. Хотя… символ полного послушания и социального подчинения может быть очень полезным. Для Хозяина. Если именно так понимать «национальное единство». Герой, который ждет команду: «Фас!», – это удобно.
Несчастные люди были всегда, а вот «беззащитных» людей во времена викингов не было. Поселения племен формировались с учетом возможности защиты как населения, так и территории.
Почему-то никто не порицает спекулянтов-купцов, наживающихся на труде ремесленников, считая это бизнесом, «историей торговых отношений». Никто не порицает ремесленников, на которых горбатятся рабы и которые, например, нещадно эксплуатируют детский труд. Ремесленники – производители, они защищены моралью! Никто не вспоминает, что ремесленник вообще самая защищенная социальная категория. Когда враг ворвется в осажденный город и лютой смерти предаст израненных, полуживых воинов, когда вырежут даже детей и женщин, с ремесленниками будет все в порядке: враг заберет их с собой. И они станут неплохо жить на чужбине, ища вдохновение в новых образах для своего творчества.
А вот промысел морской дружины – это разбой и только. Моралисты умалчивают, что варяги на воде сражаются с такими же морскими дружинами, ведь купеческие караваны прекрасно охраняются. И у всех, на кого нападают варяги, есть
