Последняя тайна Варяжской Руси. Мифы и правда о русской цивилизации - [22]
А вот теперь решайте, могли послы, даже если они пришли по суше («горой», как тогда говорили), вернуться с варягами в том же году? Ведь послы сперва заглянули в Велиград. Пока Рюрик сподобился, да пока решали все вопросы на Рюгене.
Другими словами, варяги вышли с острова не позже начала августа. Значит, послы появились у Табомысла никак не позже июня.
Август на Рюгене – это дожди через день. Вы представляете себе, что такое целый день грести под дождем?
В городке Ломе, что в 30 километрах от Бергена (или от Рутгарда – древней столицы острова), под самой горой покоится маленькая марина. Ее причал, потемневший от дождя, блестит, как глянцевый. Здесь пахнет копченым угрем и морской солью. А еще иногда, сквозь свежесть воды, пронзительно духовеет гортензия, которая круглыми розовыми колпаками сидит в местных клумбах. От моря на гору к домам поднимаются деревянные мостки. Не меньше сотни ступенек.
Мы бываем в Ломе довольно часто, так уж сложилось. Я не считаю его поселком, несмотря на официальный статус. Само слово «поселок» имеет какой-то неповторимый русский привкус. Применительно к немецкой глубинке оно не работает.
Итак, будем думать, что мы готовы к переходу. Питьевая вода у нас есть. Бочки угря хватит дня на два, не меньше. А к ней припасены еще козлятина из дубовых дымниц, моченые яблоки, мед, «сушка» всякая, мешок вяленой айвы, которая хорошо прижилась на острове… В общем, голодать не придется.
Последний вздох на берегу. Палубная доска слегка скрипит, когда на нее ступают торопливые ноги. Приятный звук. Вроде бы ничего не забыли?
«Когда отойдем от берега, сразу нужно взять форштевнем на два локтя от восхода солнца. Такой у нас курс. К полудню солнце встанет уже за спиной, точней – за левым ухом. Тогда в пяти поприщах по левому борту откроется остров Борна. Если повезет с ветром, то идти туда – десять часов. Точнее даже – если очень повезет. Так что отходить завтра придется на восходе. Последнюю ночь по традиции спим в лодках. Будем считать, что с берегом мы уже попрощались. Нужно отоспаться, правда, никто не спит перед походом. Да это и понятно.
Значит, идем на Борнхольм? Но если ветра нет, на веслах туда – больше суток, а то и двое. А до великоморавского берега путь еще длиннее. Это если сразу повернуть к поморянским землям. Правда, идти будем по волне, но потеряем дня два, не меньше, потому что слишком берем на юг. Все-таки на Борнхольм? Открытым морем?! Ошибемся хоть на ноготь – уйдем в Хамранский пролив к шведам… Надо решать. Все зависит от ветра. На Борн против ветра не выгребем».
Возможно, в таком внутреннем монологе пребывал Олег, когда варяжские лодки отходили от Ломе, ведь ни Рюрик, ни его братья не знали особенностей кораблевождения в проливах и проходах Балтики. Почему лодки отходили от Ломе? Это – самая ближняя пристань в сторону Борнхольма. А ниже на юг по острову – очень крутой берег, и причала здесь нет даже сейчас.
17 мая 2008 года 95-метровое судно, следовавшее из Швеции в Санкт-Петербург, не изменило курс в момент прохождения через пролив между Борнхольмом и шведским побережьем и село на мель в районе пляжа Антониестранд к северу от города Ренне. По версии иностранной печати, капитан российского сухогруза был пьян. Вроде бы российский консул это подтвердил.
«Мы сигналили с берега, пытаясь предупредить русский корабль, что наш остров расположен там, где он, собственно, всегда и находился, но судно не реагировало на сигналы и с экипажем невозможно было связаться по радио. После того как мы поднялись на борт, сразу же поняли, что с капитаном что-то неладно, а когда подошли поближе, то констатировали, что он был в состоянии сильного алкогольного опьянения», – заявил старший инспектор полиции острова Борнхольм Флемминг Дрейер.
Осадка варяжских лодок существенно отличалась от того, что имеют ниже ватерлинии современные сухогрузы, и все же по Балтике нужно было уметь ходить во все времена. В том числе и во времена плавания Рюрика.
Если мои предположения верны, то во флагманской лодке, скорее всего, шел Олег. Ведь четыре князя на один корабль – это перебор. И только командор экспедиции отвечал за весь переход, понимая его до мелочей, продумав все возможные варианты. А главное – он самолично принимал решения по навигации и в этом вопросе не подчинялся никому. Только капитан знает, как провести все лодки невредимыми до пункта назначения.
Сейчас плавание начинается на берегу. Капитаны «прокладываются» по карте, и от умелой прокладки иногда, без преувеличения, зависит успех всего плавания. Раньше такого не было. Как люди могли ходить на глазок, сегодня можно только догадываться.
«Капитан» – слово итальянское, взятое из латыни. Кто-то считает, что в древности на Руси капитана называли кормчим. У меня как у человека плавающего это вызывает сомнение. Вряд ли капитан (или шкипер) сам стоял у руля. Точнее – у румпеля. Рулевой всегда только выполняет чужие приказы. Надо же капитану на кого-то поорать. Без этого и плавания не бывает. Капитаном мог называться тот, кто ставил парус. Слово «парус» появилось в древнерусском языке около 907 года, и происходит оно от греческого «φᾶρος», как считают некоторые лингвисты. А мореходным русским термином было слово
