Последняя тайна Варяжской Руси. Мифы и правда о русской цивилизации - [21]
Не будем гадать. Для нас куда важнее логическое сопровождение событий. И в связи с этим становится ясно, как в нашей истории возникает такая удивительная и совершенно не известная франкским хроникам персона – Вещий Олег.
Он тоже будет скоро властвовать в качестве регента, не предполагая при этом для собственного потомства права на княжение в Новгороде и Киеве. История даже не узнает его детей, его генеалогическую ветвь. Почему? Может, они не были династическим потомством в древе Висланидов-Рюриковичей?
А как убедительно он прижмет Аскольда и Дира от лица малолетнего князя! Хотя и не без лицемерного коварства. Помните? Позвал к себе на корабль киевских соправителей, заманил. Аскольд чувствует, что здесь какой-то обман, надувательство, но на корабль-то хочется! А вдруг покатают? Ногу, наверное, уже занес, а этот «купец» так прямо ему и заявляет: «Вы нє́ста кнѧзѧ́ ни ро́ду кнѧ́жѧ но азъ єсмь ро́ду кнѧ́жѧ!» То есть: «Вы не князья и не княжего роду, а я княжего роду». А потом берет на руки младенца, показывает всем и громким голосом заявляет (чтобы свои тоже слышали, если кто-то забыл): «А это – княжич Игорь – сын Рюрика». Ну а дальше, как говорят, понеслось…
Вам не кажется, что эта сцена нелепа от начала и до конца? И с младенцем на руках, и с заманиванием на корабль? Киев не является ни ободритским, ни руянским городом, кому Олег тут предъявляет «законные права»? Предъявил двум каким-то «варягам» и тут же их убил. Все правильно.
Историки сейчас мучаются, ночами не спят. В безумных глазах вопрос: «Что бы это значило?!» Спросите у психолога, друзья! И он ответит: «Летописец внушает нам значимость династии Рюриковичей». И нет здесь никаких тайн.
Рюрика начинают мифологизировать именно с целью придать его персоне судьбоносное для русских значение. Согласно Иакимовской летописи, новгородский вождь Гостомысл, почивший в бозе около 862 года, в предсмертном видении наблюдал, как его дочь Умила создает могучее родовое дерево, которое покрывает ветвями «Великий град». Она была замужем за Годлавом, отцом Рюрика. Причем дерево «накрывает» не Новгород, замечу, а Мекленбург – ободритский Велиград! Даже видения старцев как бы усиливают смысл появления новой великой династии!
Какой-какой династии? Может, Скьёльдунгов? Или Виславидов? Нет, Рюриковичей! Стареющий князь нуждается в мифологизации своего имени. У него началась новая история. Новый виток в жизни. Прошлой жизни и прошлой родины больше не будет никогда!
Но Олегу-то какой от этого интерес? Что мешало ему выступать от собственного имени?
У нас есть логические основания считать Олега как минимум воеводой руянской дружины и представителем русов. Не ободритов, как Рюрик, а именно русов. Именно Олег, вероятнее всего, и возглавляет руянскую дружину, сопровождающую Рюрика.
Поговорим о корабле Олега. Немецкие историки предпочитают использовать термин «ladia», а не традиционный «драккар». Эта ремарка прозвучала как комментарий к тому, что современная историография Германии опускает «славянское значение» ниже плинтуса.
Вам приходилось отгребать веслами тысячу морских миль? Поперек течения? Мой капитанский стаж не столь велик, но под парусом мы могли бы неплохо пройти вдоль польских берегов, заходя в гостеприимные марины с маленькими ресторанчиками, прибрежными мини-маркетами и душевыми павильонами. Яхтинг – это особый мир соприкосновения с морем. Человек рождается плавающим существом, во всяком случае, умеющим держаться на воде, но плавать по морю и жить на воде – вещи разные. А мы, как варяги, живем на воде и даже полностью подчинены этой стихии, заполняющей все уголки души.
Летние ветра на юго-востоке Балтики дуют в разных направлениях, и для того чтобы работал парус, тут придется серьезно потрудиться. Если посмотреть на карту ветров, то можно сделать вывод, что яхта чаще всего будет идти поворотами оверштаг, приводясь к ветру с помощью особого паруса, которого варяги еще не знали.
Наша историческая лодка пойдет под прямым (летучим) парусом-брифком, который, к сожалению, не умеет работать на боковых ветрах и эффективен только курсом полного ветра, или фордевиндом. Сказать, насколько удачно пойдет наша лодка по фордевинду заданным курсом, не возьмется ни один капитан. Потому что это непредсказуемо. Так или иначе, грести все равно придется.
На парусе возле берега мы ходить не можем. Ведь навигационных лотов у нас на судне нет, карту промеров глубин в IX веке еще никто не делал, а валуны здесь встречаются и на приличном отдалении от берега. Нам потребуется короткий маневр, чтобы ориентироваться вблизи берегов и не разбить лодку, а значит, придется часто переходить на весла.
Мое капитанство начиналось в южных морях
Как вы уже поняли, свой корабль мы называем лодкой. Есть в этом особый социолексический шарм. Будем считать его «варяжским».
До устья Норовитой реки (то есть Наровы-Нарвы), по самым оптимистичным подсчетам, нашим ходом в 5–6 узлов идти около месяца. Ночью ведь мы встаем на якорь. Кроме того, необходимо успеть до осенних штормов, поскольку наш клинкерный низкий борт зачерпнет все, что выше метра. Волна-то идет лодке в борт, не так ли?
