Последняя командировка - [73]

— Ничего подобного, — сказала Ольга Ивановна, — не тогда зародилась. Хозяева к нему хорошо относились. Лавочник тот был передовой. Он выписывал газеты и журналы. Он был за рабочих. У него нелегальные собирались. Там Владимир Иванович услышал впервые имя Ленина.

Агитаторша замолчала. Все обернулись к Ольге Ивановне. Некоторые с неодобрением, другие — с любопытством.

— Гражданка, — сказала агитаторша. — Не мешайте мне говорить и не сбивайте, с толку избирателей. Лавочник — представитель мелкой буржуазии — не мог быть передовым.

— Мог, — сказала Ольга Ивановна.

Избиратели начали перешептываться. Агитаторша покраснела.

— Если вы лучше меня знаете, рассказывайте сами, — сказала она с обидой.

— Нет уж, это ваше дело. Я больше не стану перебивать.

Агитаторша взяла листок с биографией Басова, отпечатанный в типографии, и прочла:

— …Работал на строительстве, был комиссаром в гражданскую, учился в военной академии; стал кадровым военным, сейчас в чине генерала.

Высокий худой избиратель поднялся с места:

— Вы напрасно обиделись на гражданку — анкету мы сами прочтем, а вот живой рассказ… — Он оглянулся на Ольгу Ивановну: — Мы хотим знать, какой он есть человек.

— Вот будет он у вас депутатом, тогда и узнаете, — огрызнулась агитаторша.

— Тогда поздновато будет. А для чего, скажите, вы ходите к нам и приглашаете нас сюда? Сами-то вы о нем что-нибудь знаете, помимо анкетных данных? Уяснили вы для себя смысл вашей работы?

Девочка рассердилась:

— Вы соображаете, что говорите, избиратель? Кто выдвигает, тот знает.

— Выдвигают кого полагается, — сказал кто-то. Ольга Ивановна встала. Она чувствовала себя виноватой — из-за нее поднялся этот шум.

— Я помогу девушке. Я очень хорошо знаю Владимира Ивановича Басова. Я его жена. Давайте познакомимся: Ольга Ивановна.

— Очень приятно, — сказал высокий избиратель. Собравшиеся зааплодировали.

— А мы с ней в одной квартире живем, — выкрикнула Инесса.

Похлопали и ей.

Агитаторша уступила Ольге Ивановне место за столом, а сама села рядом с Инессой. Острый хвостик ее косички угодил Инессе прямо в глаз.

— Извините, пожалуйста.

— Ничего. Пустяки.

Ольга Ивановна, заняв место агитаторши, слегка смутилась: «Черт меня занес». Но потом вошла во вкус этой роли и рассказывала очень интересно.

Выборы состоялись в школе, где училась Леночка, и она пошла вместе с бабушкой. В первый раз она ходила выбирать еще совсем маленькая. Тогда, подходя к этой же самой школе, Леночка спросила бабушку:

— А кого мы будем выбирать?

— Тетю, — сказала бабушка.

— Чью тетю?

— Забыла, как ее фамилия. Здесь написано на бюллетене. Придем, я достану очки и прочту.

А теперь они знали, кого выбирают, и это было совсем иное дело.

В школе их встретила нарядная Вера Васильевна в сиреневой капроновой кофточке. Она улыбалась, хотя ей было очень холодно, даже руки покрылись гусиной кожей. Узнав, что депутат Басов живет с ними в одной квартире, Вера Васильевна очень обрадовалась и тотчас вспомнила, как зовут Леночкину бабушку.

— Сюда, пожалуйста, Варвара Никаноровна. Осторожнее, здесь ступеньки. Давайте я снег с вас отряхну. Леночка, ты слушаешься свою бабушку? Ты ее слушайся, она очень хорошая. Дай-ка мне твою шапочку, она вся в снегу. Снег растает, и шапочка будет мокрая. Теперь направо — вот, ваша буква «К». Граждане, пропустите пожилую избирательницу с ребенком. Почему вы не сказали, дорогая Варвара Никаноровна, мы принесли бы вам урну? К чему ходить, себя беспокоить?

— Помилуйте, какое беспокойство? Я совершенно здорова, и ваши трогательные заботы излишни, — сказала бабушка с достоинством.

Далее они уже без помощи Веры Васильевны подошли к урне и бросили свой бюллетень.

Дома Леночку ждала Валя. В тот же день Большую Марию выбрали депутатом. Все надеются, что она сделает людям много добра. Возможно даже, она выгонит из школы Веру Васильевну и освободит от нее несчастных девочек и мальчиков. Ведь она сама так недавно была в их числе.

VIII

Когда Басов стал депутатом, к нему начали приходить разные люди и чаще всего — две женщины из Комиссии содействия. Варвара Никаноровна познакомилась с ними. Они рассказывали про свои дела: как переселили многодетную семью Терешкиных из подвала в порядочную квартиру; помогли пенсионеру, у которого на целых четыре месяца задержали пенсию.

— Шутка ли, на четыре месяца?

— Да, вот так вот…

Слушая их, Варвара Никаноровна проникалась справедливым гневом, а в случае удачи — радовалась.

Заслышав их голоса, бабушка откладывала работу и шла в кухню. Леночка шла за ней.

— Терешкины переехали?

— Переехали, Варвара Никаноровна.

— Слава богу. А как у этого с пенсией-то?

— Еще пятнадцатого числа получили резолюцию… Из своей комнаты выходил Владимир Иванович, уже одетый. Лицо его было озабоченно нахмурено. На лицах женщин появлялось точно такое же выражение, и они уходили вместе, забыв о Варваре Никаноровне и прервав разговор, потому что проникались его озабоченностью.

Варвара Никаноровна возвращалась в свою комнату, и Леночка, у которой разные вопросы вертелись на языке, следовала за ней. Бабушка казалась рассеянной и сердитой, и Леночке приходилось самой разбираться во всех этих событиях, которые, прямо их не касаясь, проходили через их квартиру и каким-то образом их задевали.