Последняя история Мины Ли - [71]

Разве она недостаточно натерпелась? У нее была церковь. У нее был бог. С ней все будет в порядке. Ей вообще никто не нужен. Ее язык — корейский. Эти слова она повторяла себе раз за разом, чтобы выжить.

В общественном туалете на рынке Мина торопливо вымыла чашку собственным моющим средством и поспешила обратно в лавку, однако по пути наткнулась на маленькую, но мощную фигуру, которая обрушилась на нее так внезапно, как землетрясение.

Все внутри всколыхнулось. Кружка с грохотом упала на землю, разлетевшись на осколки.

— Миссис Бэк?! — ахнула Мина.

Они обе наклонились, чтобы собрать осколки с цветного прохода, где над головой и на стендах висели всевозможные товары, начиная с детских игрушек и кроссовок и заканчивая диетическими зелеными чаями и травяными сборами.

Держа в ладони половинку разбитой кружки с осколками, Мина бессознательно схватила миссис Бэк свободной рукой. Ее удивило, как крепко она вцепилась в этого теперь уже чужого человека, однако миссис Бэк даже не вздрогнула — до того твердо она стояла на ногах.

— Вы здесь работаете? — спросила миссис Бэк, удивленно распахнув глаза.

— Да. — Мине казалось, будто ее затягивает водоворот. Она так долго избегала воспоминаний о прошлом, неотъемлемой частью которого была миссис Бэк, — и вот та здесь, перед ней.

— Я купила лавку за углом, — объяснила миссис Бэк. — Продаю носки.

Сколько лет прошло с тех пор, как они виделись в последний раз? Не меньше двадцати. У старой подруги был все тот же решительный голос с хрипотцой, а лицо налилось соком и превратилось в картину удивительной красоты — с идеально очерченными губами поразительного алого цвета — Мине казалось, эти губы плывут ей навстречу из плотного смога Лос-Анджелеса, как с сюрреалистической картины.

У Мины всегда были темные круги под глазами, даже в молодости, у миссис Бэк же их не было и сейчас — скорее всего, она пользовалась тональным кремом, а может, ей повезло с генами или хорошим крепким сном — вероятно, оттого, что у нее не было детей. Однако насколько хорошо Мина знала миссис Бэк, несмотря на годы дружбы и то, как та заботилась о ребенке Мины? Что она делала все эти годы? И что теперь делает здесь?

— Вы ушли из «Ханок-Хауса»? — спросила Мина. Сердце заныло. Она вспомнила свое первое свидание с мистером Кимом — пласты темного дерева в качестве столов, смеющиеся маски Хахве, крупинки икры на языке — и как позже, после рождения Марго, миссис Бэк приглашала их на бесплатный ужин из обжигающе горячего ччигэ и маунтана, густых и наваристых. Как же часто миссис Бэк их кормила! В некотором смысле «Ханок-Хаус» был их домом. Домом, которого ни у кого из них не могло быть, где пища дарила ощущение безопасности, давала временное убежище от тьмы мира, часов бессмысленной работы, страха, что все это может быть отнято в любой день, в любой момент.

— Да, ушла. В начале года, — подтвердила миссис Бэк.

Хотя Мине было любопытно знать почему, расспрашивать она не стала. Мало ли причин, вынуждающих женщину бежать: скука, страх, разочарование, желание вырваться из западни. Однако трудно сказать, была ли работа на рынке шагом к лучшей жизни для миссис Бэк или же своеобразным изгнанием. Ей вряд ли удастся заработать здесь больше, чем в «Ханок-Хаусе», где она по крайней мере всегда была сыта.

— Я… я все думала, где вы сейчас, — проговорила миссис Бэк, и ее глаза заблестели от слез.

Мина кивнула:

— Как странно, что мы снова очутились под одной крышей.

— Полагаю, теперь осталось не так уж много мест для малого бизнеса.

— Да, действительно. Мне… мне нужно работать. — Мина заставила себя улыбнуться, чтобы скрыть учащенное сердцебиение, подступающую тошноту и холодный пот на шее. — Мы ведь еще увидимся?

Не то чтобы миссис Бэк чем-то обидела Мину, вовсе нет. Однако она олицетворяла времена, которые Мина не хотела переживать заново, — времена незадолго после переезда в Америку, когда она была особенно уязвима, когда по своей наивности думала, что сможет убежать от прошлого, когда на смену скорби по мужу и дочери пришла скорбь по сбежавшему любовнику, отцу ее ребенка; времена, когда она была не в силах справиться со всеми жизненными невзгодами и они угрожали сломить ее своим весом. Миссис Бэк же все это время казалась такой собранной, уверенной, образованной и заботливой.

Вернувшись в лавку, Мина тут же опустилась на пол за прилавком, вспомнив ту самую историю, которая стала началом конца: как ей хотелось сказать Лупе: «Ты ни в чем не виновата», как кровь текла по подбородку мистера Кима, как Мину тошнило в туалете после его последнего звонка, а миссис Бэк вытирала ей лицо, как ребенку.

Миссис Бэк снова вошла в ее жизнь, как корабль, проплывающий мимо и вспенивающий воду. Однако, вероятно, больше всего Мину пугало другое — не наплыв воспоминаний о тяжелом прошлом, об упущенных возможностях, а то, что миссис Бэк угрожала внести в ее жизнь — возрождение дружбы.

Почему же миссис Бэк ушла из «Ханок-Хауса», от чего бежала? Может, теперь она нуждалась в подруге, как когда-то та нуждалась в ней?

Позже в тот же день Мина отправилась на поиски лавки миссис Бэк с носками, которая оказалась меньше чем в минуте ходьбы, за углом, где она никогда не бывала, в одном из проходов в задней части рынка. На сетчатых панелях рядом с лавкой висели классические пижамы и кружевное белье. Миссис Бэк стояла возле стеклянного прилавка, раскладывая носки для занятий спортом.