Последняя история Мины Ли - [50]

Мистер Ким остановился перед палаткой с баскетбольными кольцами.

— Сыграем?

— Ох, я совсем не умею.

— Давайте просто попробуем. Я Майкл Джордан. — Он изобразил ведение мяча и неловкую попытку забросить его в корзину.

Мина рассмеялась:

— Я безнадежна, вы просто выбросите деньги на ветер.

— Бросьте, будет весело.

Мистер Ким купил несколько жетонов у киоска в красно-белую полоску. Отдав их контролеру, они начали с энтузиазмом бросать мяч в корзину, но каждый раз промахивались. Мина вскрикнула, когда ее мяч едва не попал в кольцо. Наконец после нескольких раундов и мистер Ким, и Мина забили по одному мячу. Они запрыгали, как дети, взбудораженные победой, давая друг другу пять.

Каждый из них выиграл по маленькому белому плюшевому мишке с красным сердечком в лапках.

— Я отдам вам своего, если вы отдадите мне своего, — предложил мистер Ким.

— С чего это? Мой мне больше нравится.

— Они же совершенно одинаковые!

— А вот и нет. Мой более симметричный.

— Ну и ладно. Ваш более симметричный. — Мистер Ким наигранно надулся.

— Да я просто шучу. Давайте мне своего.

Мина взяла его медвежонка и вложила ему в руку своего. Секунду они держали их, любуясь глупыми мордочками — выпуклыми носами, ушками в форме полумесяцев и слащавыми сердечками.

— Большое спасибо, — поблагодарил по-английски мистер Ким.

— Большое пожалуйста, — ответила Мина и не удержалась от смеха.

В лабиринте людей, в основном моложе их, ей стало до боли неловко. Она сжала медвежонка в руке. Ей казалось, будто она изменяет мужу. За пятнадцать лет брака она лишь несколько раз мимолетом думала о других, и то не всерьез. Иногда, встретив привлекательного мужчину — нового коллегу или прохожего на улице, — она представляла, каково было бы с ним гулять, вместе обедать, обнимать, целовать — эти картинки проносились в голове, как кадры киноленты. Когда Мина вспоминала об этом, она себя ненавидела. Хотя что такого? Неужели ее муж никогда не думал о ком-то другом — о проходящих мимо девушках с длинными ногами или милой улыбкой? Разве возможно, чтобы человек даже не воображал себе другие варианты?

Мина задышала тяжело и прерывисто, сомнения сдавили грудь. Сознание словно заволокло вуалью, блокирующей происходящее вокруг, все звуки: резкий смех, детский визг, мужской баритон, поющий по-испански, глухой бас магнитофона.

— Так что, вы надумали?

Она и не заметила, как они подошли к очереди на колесо обозрения.

— Хотите попробовать? — Мистер Ким вопросительно приподнял темные брови. Его глаза, однако, выражали сочувствие и готовность к отказу.

Мина подняла лицо к небу, и вопросы отпали сами собой; в голове прояснилось, спутанный клубок мыслей распутался. Колесо казалось мягким, как паутина из стали и света.

— Хорошо.

— Уверены? Не надо, если не хотите, — улыбнулся мистер Ким.

— Думаю, справлюсь.

Он отошел к билетной кассе, а Мина осталась стоять с медвежонком в руках. Взглянув на черные глазки-бусинки, красное сердечко, она вспомнила плюшевые игрушки дочери и прижала медведя к груди, едва не плача. Ей не хотелось больше думать о ней. Только если она забудет дочь, разве она не предаст ее таким образом? Возможно ли любить и чтить погибших, при этом не разрываясь на части? Возможно ли бережно хранить воспоминания о них, не позволяя им разрушить себя до основания, не позволяя уничтожить всякую надежду и возможность на счастье, на которые она могла осмелиться?

Вернулся мистер Ким с билетами.

— Все хорошо?

— Да, конечно.

Они встали в конец очереди.

— Вам все еще холодно?

— Немного.

— Жаль, что мне больше нечего с себя снять, — вздохнул он. Мина усмехнулась.

— Ничего страшного.

— Подождите-ка. Я принесу чего-нибудь согревающего.

Мистер Ким влился в толпу, которая поглотила его, как рой пчел в улье — сплошная масса из странных лиц и тел.

В голове прогремел взрыв, колени ослабли. Сознание Мины отчаянно цеплялось за тонкую ниточку, связывающую ее с реальностью. Рука матери держит ее крошечную ручку, а мгновение спустя исчезает — исчезает навсегда. Испуганная, Мина кричит на людей, проносящихся мимо в попытке выбраться. Она падает на землю, покрытую пеплом и серой, в кожу что-то вонзается; ее вот-вот растопчут, и вдруг ее поднимают с земли сильные руки — руки незнакомца, который сажает ее себе на плечи, у него кровавая рана на голове.

Мистер Ким вернулся с двумя пластиковыми стаканчиками, заставив ее вздрогнуть.

— Вы когда-нибудь пробовали горячий шоколад?

— Нет, никогда, — слабо ответила Мина, обрадованная его возвращением.

— Думаю, вам понравится.

Она подула на напиток, прежде чем сделать глоток.

— М-м, вкусно.

Мина подавила желание залпом осушить стаканчик — слишком горячо.

— Дайте угадаю: вы сладкоежка?

— До этого момента я так не думала.

Ей всегда нравился шоколад, только она никогда не пробовала его в жидком виде. По телу расплылось тепло. Откинув голову, Мина зачарованно смотрела на колесо обозрения с его раскачивающимися кабинками и танцующими огнями, будто подмигивающими миру.

— Вы замерзнете наверху, — заметила она. — Не хотите забрать куртку?

— Все нормально, не переживайте.

Когда до них дошла очередь, контролер сказал:

— Вам придется выбросить напитки.