Последняя история Мины Ли - [19]

Мина смутно помнила лица родителей, улыбку мамы. Память сохранила их веселые игры — как мама гонялась за ней по всему дому, как она пряталась за большими темными колоннами. Изящно изогнутые линии крыши дома. Жар ондоля[9], теплые полы зимой. Огород, где мама выращивала капусту и редьку дайкон. Запах твенджан ччигэ, кипение бульона из хамсы, вкус сладкой каши из красной фасоли. Голос мамы, подпевающий некой песне — что-то старое, напоминающее оперу. Позже Мина пыталась найти эту песню, часто останавливалась и слушала радио, надеясь вновь ее услышать — напрасно.

В супермаркете у нее появилось несколько друзей, мужчин и женщин, в основном латиноамериканцев, с которыми она едва могла поддержать разговор. К радости Мины, они научили ее нескольким испанским словам и фразам. Она смеялась вместе с ними над своей неспособностью произносить и запоминать самые простые слова. Мина не дурачилась так со смерти родных.

Гектор, который помогал ей с самого первого дня, и Консуэла, полная женщина с редкими волосами, завязанными в хвостик, спрашивали Мину: Como estas, amiga? — «Как дела, подруга?» А она отвечала: Bueno, y tu? — «Хороший, а у тебя?» Bien — поправляли они ее — «Хорошо». И все дружно смеялись.

Мина также выучила названия фруктов — naranja, limon, las uvas — апельсин, лимон, виноград.

У нее были проблемы со звуками l и v, и она тренировала произношение вслух, пока аккуратно, чтобы не повредить, раскладывала фрукты в зале. Приятно иногда отвлечься, не воспринимать себя слишком серьезно, увидеть себя со стороны.

Мина хотела было взамен обучить новых знакомых корейскому, но те уже знали большинство слов, которые могли пригодиться им в работе. Они умели здороваться и благодарить, знали все числа (хана, дул, сет и так далее), названия разных овощей и фруктов. Мина с приятным удивлением слушала, как неазиаты говорят на ее языке — такое было для нее в новинку.

Америка вообще не переставала ее удивлять.

Однажды, через два месяца после переезда в Лос-Анджелес, Мина, вытирая пот со лба, выкладывала на полки безалкогольные напитки: «севен-ап», «пепси», «кока-колу» и фруктовые соки термоядерных цветов, не существующих в природе. Американцы поглощали газировку в невероятных количествах. Мина изредка пила «севен-ап», когда у нее болел живот[10], а вот американцы, казалось, потребляли газировку вместо воды.

Тем пятничным утром к ней вальяжной походкой подошел владелец супермаркета мистер Пак в своей обычной светлой футболке поло и брюках цвета хаки, на его губах играла заговорщицкая улыбка. По спине Мины пробежали мурашки, она в ужасе застыла, борясь с желанием скрыться. Прежде он никогда не предпринимал неуместных действий, и все же она терпеть не могла его липкого взгляда, задерживающегося на ней слишком долго, будто она принадлежала ему.

— Как у вас дела? — начал он.

— Нормально.

Алюминиевые банки блестели, как патроны, а бутылки походили на ракетные снаряды.

— Уже завели друзей?

— Вроде того.

— Слышал, вы подружились с мексиканцами.

Мина слегка нахмурилась: ей не понравилось, как он произнес эту фразу.

— С Гектором, Консуэлой, — подсказал мистер Пак, неправильно истолковав ее выражение лица.

— Да, они приятные люди. — У нее задрожали колени.

— Они много работают.

— Действительно.

— Они же не виноваты, что у них нет… ну, этого, делового чутья. — Мистер Пак коснулся виска, как бы показывая на свою черепную коробку.

Мину так и подмывало спросить: «С чего вы взяли? Вы вообще когда-нибудь с ними разговаривали?» Вот идиот! Мерзкий, бесчувственный тип. Ее ладони сжались в кулак.

— По крайней мере, они много работают, — повторил он, окидывая ее липким, неприятным взглядом.

— Да, — сухо ответила Мина. Она пыталась сосредоточить все внимание на линолеуме, испещренном пятнами, как перепелиные яйца. Раньше ей казалось, что она хорошо спряталась в складском помещении, в проходах между коробками, бутылками и банками, а теперь, под его пристальным взглядом, она чувствовала себя как на витрине.

— В общем, я подумал, что пора вас перевести. — Мистер Пак улыбнулся. — Один из наших кассиров уходит на пенсию.

Возможно, среди людей будет безопаснее.

— Было бы… замечательно.

— Хотите начать со следующей недели?

— Почему бы нет. — На глаза навернулись слезы облегчения.

— Тогда просто подойдите к одному из кассиров и спросите мистера Кима, хорошо? Он вам поможет. — Мистер Пак подмигнул ей.

— Мистера Кима? Поняла.

— Молодчина. — Эта похвала походила на грязные руки, пытающиеся до нее дотронуться.

Как только хозяин ушел, по щекам потекли слезы. Мина почувствовала на губах их соленый вкус, напомнивший океан, и поспешно вытерла лицо.

Ей нравилось общество Гектора, Консуэлы и других работников, которые каждый день приветствовали ее тем или иным способом — жестом, улыбкой или кивком, но должность кассира лучше оплачивалась и была физически легче. В конце концов, она уже не молода. Об этом ей ежедневно напоминали одеревеневшие мышцы и суставы.

Позже Мина присоединилась к Гектору, чтобы пополнить запасы в отделе овощей, который в тот день быстро истощился. Пока они работали (он привозил из подсобки тележки с листовой зеленью и корнеплодами, а она аккуратно их раскладывала), она подумала, что, возможно, следует рассказать товарищу о переводе. Вдруг ему покажется странным, если она не предупредит и потом он сам увидит ее на кассе. Только как это сделать? Мине было сложно подбирать слова, и она боялась его обидеть.