Последний знаменный - [7]

Из-за всего этого Цыань ненавидела Жунлу. Она считала, что для вдовствующей императрицы иметь любовника — оскорбление императорской фамилии, однако никогда не смела перечить Цыси.

— Да, известия из Тяньцзиня дошли до меня. Французы — варвары, — заявила Цыси. — Разве их солдаты не сожгли Летний дворец девять лет назад? И то, что теперь чернь уничтожила их собор, — всего лишь справедливое возмездие.

— Многие их люди убиты, — сказала Цыань. — Не начнут ли они опять войну против нас?

— Теперь мы более подготовлены к этому, — ответила Цыси, многозначительно посмотрев на Жунлу, чье лицо светилось воинственной решимостью.

Цыань вздохнула. Она знала, что соотношение сил между маньчжурской армией и варварами осталось неизменным. Если война возобновится, заморские войска по-прежнему будут иметь превосходство. У них более грамотные генералы, совершенное вооружение и, главное, им присущ тот непередаваемый наступательный порыв, который, казалось, вел их от победы к победе.

— Ты имеешь в виду контрибуцию? — произнесла она с горечью.

— Мы сделаем все, что необходимо, — последовал ответ. — Ту резню затеяли китайцы, а не маньчжуры, варвары должны это понять. Может быть, нам придется для видимости казнить одного или двух головорезов, но войны не будет.

— Почему ты так считаешь? — повысила голос Цыань. — Разве война для варваров — не самое привычное дело?

Цыси улыбнулась, ее сжатые губы слегка расслабились.

— Ты права, Цыань, но я слышала, в настоящее время они сами вынуждены вести войну в Европе. Им некогда воевать с нами. Если они потребуют контрибуцию, мы станем им платить... до тех пор, пока не соберемся с силами сбросить их в море.

Это было ее заветной мечтой. Ей страстно хотелось, чтобы варвары поплатились наконец за все обиды, нанесенные династии за последние тридцать лет.

Ван Ли забормотал, подобострастно склонившись перед дамами, сидящими на веранде, выходящей в сад резиденции Баррингтонов в Шанхае:

— Маршал, маршал едет.

— Уже? — Джейн Баррингтон властно нахмурилась, а ее невестка вздрогнула и пролила чай в блюдце.

Обе дамы были одеты в накрахмаленные белые платья и широкополые белые шляпы. Туалет довершали белые ботинки и кружевные перчатки, считавшиеся обязательными предметами наряда европейских дам в китайских тропиках. На этом их сходство заканчивалось — во всем остальном они были абсолютно непохожи.

Джейн Баррингтон исполнилось шестьдесят лет, ее величественная голова с когда-то золотисто-каштановыми волосами стала совершенно седой, но фигура оставалась вызывающе совершенной, как в молодости. Она вышла замуж и стала членом этой семьи взрослеющим подростком, а когда ее муж, Адриан, старший из двух братьев Баррингтонов, принявший на себя руководство огромным торговым концерном, основанным его отцом-пиратом, был убит, она вышла замуж вторично — за его младшего брата.

Этот скандальный брак потряс британскую колонию на Дальнем Востоке, не меньше, чем отношения между Цыси и Жунлу, будоражащие их соплеменников. Многие решили, что Джейн и Мартин Баррингтон стали любовниками еще при жизни Адриана. Несмотря на семейные несчастья — тайпины захватили его приемную дочь и жестоко над ней надругались, а его сводный брат был казнен, — Мартин Баррингтон становился все богаче и могущественнее.

Мартин умер два года назад, в 1868 году, но торговый Дом Баррингтонов процветал более чем когда-либо благодаря дружбе его пасынка Джеймса — сына Джейн от Адриана — с младшей вдовствующей императрицей. Они подружились подростками, еще до того, как вспыхнуло кошмарное восстание тайпинов в долине реки Янцзы.

Жена Джеймса Люси, в отличие от Джейн, была полностью лишена какого-либо высокомерия. Дочь мелкого управляющего, она приехала в Шанхай, когда звезда Баррингтона взошла уже весьма высоко. Люси никогда не мечтала так возвыситься. Джеймс Баррингтон женился на ней, когда на него свалились многочисленные несчастья, причем далеко не финансового плана. Он глубоко переживал трагедию сестры, которую изнасиловали, и, возможно, из-за его далеко небезупречного поведения в схватке с тайпинами. Люси была благодарна Джеймсу за оказанное ей доверие и внимание, а потому стремилась быть услужливой и преданной женой. Жизнь ее полностью протекала в тени своей грозной свекрови. Люси родила четверых детей, но из-за смерти в младенчестве первенца, мальчика, она стала еще стеснительнее в отношении с остальными членами семьи. Она как бы со стороны наблюдала, как Джеймс восстановил свой авторитет, а затем вернул сестру и продолжал приумножать богатство семьи. Все это время Люси жила, замкнувшись в собственном мирке. В свои тридцать четыре года Люси Баррингтон выглядела скорее симпатичной, чем красивой — мягкие черты лица, нежное тело. Она до сих пор оставалась желанной для мужа в интимной обстановке их спальни.

Она так и не смогла привыкнуть к распорядку жизни семьи Баррингтонов. Скажем, чего стоит этот сегодняшний визит наместника императора, да к тому же без предупреждения... Когда китайский магнат проходил через гостиную, сопровождаемый взволнованным Ваном, Люси уже стояла на ногах, тяжело дыша, с пунцовыми пятнами на щеках.