Последний знаменный - [8]

Одним из самых выдающихся качеств Цинов было их умение находить и назначать на ответственные должности способных чиновников. Несмотря на все законы, по которым мужчины национальности хань — коренные китайцы — должны были носить косички (оскорбительные «поросячьи хвостики»), а женщинам навечно закрывались ворота в августейшую семью даже в качестве наложниц, Цины всегда с готовностью доверяли власть талантливым китайцам. В борьбе с тайпинами Цинам как никогда потребовалась помощь коренных жителей. Из их среды в ходе ожесточенного и кровавого противоборства и вознесся к высотам власти Ли Хунчжан.

Сам Ли не скрывал, что, формируя войско для разгрома так называемого «небесного короля», он воспользовался поучительным опытом сведущих людей. Он пристально следил, как американец Фредерик Вард и англичанин Чарльз Гордон обучили и вымуштровали разрозненные толпы мобилизованных ими людей, превратив их в легендарную Всепобеждающую армию. Применив их методы к своим подчиненным, он добился того, что его «Хуаньские храбрецы» тоже стали по-настоящему знамениты, а после смерти Варда и возвращения Гордона в Англию именно Ли Хунчжан покончил с тайпинами. Его заслуги были по достоинству оценены: он служил наместником в различных местах и пользовался все возрастающим доверием вдовствующей императрицы.

Сейчас, в возрасте сорока семи лет, Ли Хунчжан достиг вершины своей карьеры. Необычно высокий для китайца, плотно сбитый, с длинными усами и задумчивым лицом, он ни одеждой, ни манерой поведения не выказывал, что является одним из самых богатых и самых влиятельных людей в стране. К тому же он никогда не забывал преданность и постоянную поддержку со стороны торгового Дома Баррингтонов, предоставляемую ему в течение многих лет, и то, что Джеймс Баррингтон командовал его артиллерией на завершающем этапе войны.

Ли Хунчжан остановился на пороге веранды, держа руки глубоко в широких рукавах синего халата, и отвесил короткий поклон.

— Мадам Баррингтон. — И затем еще раз: — Мадам Баррингтон.

Дамы поднялись, но если Джейн ответила на приветствие легким кивком головы, то Люси сделала глубокий реверанс.

— Благодарим за честь, ваше превосходительство, — сказала Джейн. — К сожалению, мой сын на складе товаров. — Обе дамы бегло говорили по-китайски.

Ли кивнул:

— Знаю, зайду к нему попозже. Я пришел попрощаться.

— Вы покидаете Чжэцзян? — Люси так встревожилась, что только через мгновение добавила: — Ваше превосходительство. — Ли Хунчжан был одним из столпов меняющегося мира.

— К сожалению, это именно так, мадам Баррингтон. Меня вызывают в Пекин. Мне предложен пост наместника в провинции Чжили.

Джейн восторженно хлопнула в ладоши:

— Прекрасная должность!

— Лучше некуда, только при других обстоятельствах. Разве вы не слышали, что случилось в Тяньцзине?

— Нет. Расскажите, пожалуйста.

— Там произошли беспорядки. Монахов обвинили в изнасиловании и принесении в жертву китайских детей. Пострадали французы. Были сожжены собор и монастырь. Погибло много людей, в том числе девять монахинь, три священника, а также несколько других европейцев и десятки новообращенных китайцев.

— Это какое-то недоразумение, — запротестовала Джейн.

— Согласен с вами, — осторожно заметил Ли, — но простолюдины считают все это правдой, а то, во что уверуют простые люди, оказывается истиной. Обстановку усугубил своим возмутительным поведением консул Франции. И теперь он тоже мертв.

— Какой ужас! — воскликнула Люси. — Тех несчастных женщин... — Она прикусила губу и взглянула на свекровь.

Ли Хунчжан выждал, пока Ван внес поднос с чайными приборами и Джейн наполнила чашки, затем сказал:

— Да, к сожалению, мадам Баррингтон, их изуродовали до неузнаваемости. Что взять с черни?!

«Китайской Черни», — зло подумала про себя Люси.

— Приведет ли все это к войне? — Джейн интересовали более насущные проблемы. После страшного восстания тайпинов, унесшего жизни около двадцати миллионов человек и превратившего необыкновенно плодородные земли долины реки Янцзы в пустыню, которая теперь только-только начала оживать, меньше всего кому бы то ни было хотелось новой войны.

Ли Хунчжан криво усмехнулся — всю свою жизнь он был солдатом.

— Это как раз моя обязанность — попытаться не допустить худшего. Французы очень обозлились, но, насколько нам известно, они воюют в Европе с Германией. Мы надеемся урегулировать инцидент, возместить ущерб. Меня глубоко огорчает — надеюсь, и вас не меньше, мадам Баррингтон, — то, что Китай, такой огромный, такой богатый, в настоящее время стал слаб, слаб своей армией. Это надо исправить. А пока... нам остается платить контрибуции. — Он допил чай и встал. Дамы торопливо поднялись тоже. — Вам хорошо известно: я готов сделать для Дома Баррингтонов все, что в моих силах. Разрешите откланяться, дамы!

Ли поклонился и вслед за Ваном направился к выходу.

— Ты знаешь, наместник Ли приходил к нам, — взволнованно сказала Люси, как только ее муж переступил порог.

Джеймс Баррингтон остановился, чтобы обнять и поцеловать своих детей. Их было трое: Хелен семи лет, Роберт — пяти и Адриан — трех. Эти смешливые и жизнерадостные дети старались казаться серьезными только в присутствии отца, которого они больше боялись, чем любили.