Последний знаменный - [118]

Мартин был очарован, сам Юань взирал на все спокойно, с полусонным одобрением.

— Вы находите это очаровательным? — спросил он, когда актеры удалились.

— О да, сэр, — поспешно ответил Мартин, пока Виктория даже не успела открыть рот.

Юань встал.

— Пошли. У меня есть игрушки, которые понравятся тебе больше. — «Игрушки» оказались реликвиями разнообразных военных кампаний маршала. Как они попали в Ханькоу, оставалось для Виктории загадкой, поскольку дом Юаня находился явно не здесь, а некоторые экспонаты оказались довольно громоздкими. А Мартин был вновь очарован, когда ему позволили взять в руки и достать из ножен саблю маршала и осмотреть револьвер Юаня.

— Не тревожьтесь, Виктория, — успокоил Юань, — он не заряжен.

Затем им предложили посмотреть альбом с фотографиями, пригласили к богатому столу. За обедом пришлось выпить еще изрядное количество рисовой водки.

— Я буду солдатом, — заявил Мартин. — И хочу служить с вами, господин Юань.

Юань улыбнулся:

— К сожалению, это невозможно: я в отставке.

— Но вы же будете воевать вновь, если империя окажется в опасности.

— Если меня призовут, то конечно. А пока... я могу только пытаться как-то тешить себя. Тем не менее ты бы пошел со мной на войну, Мартин?

— А это возможно? — Глаза Мартина загорелись.

— Думаю, маршал говорит о своих воспоминаниях, — заметила Виктория.

Юань продолжал улыбаться:

— Солдат, даже в отставке, обязан всегда поддерживать свое тело здоровым, а ум — острым, Виктория. И, как правильно сказал Мартин, если меня позовут оборонять страну, я должен быть в готовности. Итак, завтра я иду на охоту. Возможно, Мартин захочет составить мне компанию.

— О, сэр, мне можно? — закричал Мартин.

— На охоту? — тревожно спросила Виктория.

— На птиц. Это всего лишь проверка умения владеть стрелковым оружием. Ты знаком с огнестрельным оружием, Мартин?

— Я стреляю по мишеням каждый день, сэр, — гордо ответил Мартин.

— Тогда очередным этапом должна стать стрельба по движущейся цели. Ты согласен?

— Разрешите, тетушка Вики? — взмолился Мартин.

Виктория не могла решиться. Отказать — значит выразить неблагодарность Юаню. Да и что страшного в охоте на птиц...

— Не беспокойтесь попусту, Виктория, — сказал Юань. — Я за ним хорошенько присмотрю. Я бы пригласил и вас, но, чтобы добраться до добычи, нам придется брести по болоту, иногда по грудь в воде. Сомневаюсь, что вам это понравилось бы.

— Уверена, что нет, — согласилась Виктория.

Они покинули дом Юаня вскоре после трапезы.

— Я никогда так не развлекался раньше, — сказал Мартин.

Виктория поняла, что он очень пьян: после рисовой водки им предложили сливовое вино. Ей хотелось собрать все мужество и спросить юношу: о чем он думал, что чувствовал при виде обнаженных девушек. Секс оставался той сферой, о которой она не осмеливалась с ним говорить. Она просто не знала, как это делать, и боялась, что сын может, в свою очередь, задать ей вопросы. Но Юань прав, Мартину уже шестнадцать, и он почти мужчина. По китайским стандартам он даже запаздывал в созревании: к настоящему моменту он должен был уже утратить девственность. Но она ему этого не позволяла, чересчур опекая сына. И вот на нее обрушивался кризис.

Однако не сегодня же вечером обдумывать это, решила она: Виктория тоже перебрала спиртного.

— Постарайся делать все так, как тебе скажет господин Юань завтра, — предупредила она Мартина.

Виктория удивлялась, почему ей никак не удается уснуть, особенно после всего выпитого. Просто она предчувствовала, что ее маленький сын вот-вот станет мужчиной. Неужели после единственного дня блужданий по болоту?

Охотники собирались отправиться на весь день. Ло Ляньли отдал поварам распоряжение приготовить еду Мартину с собой, и мальчик уже был в седле, когда прибыл Юань с экипировкой. Он помахал рукой Виктории, наблюдающей за ними с веранды, и всадники двинулись по улице к городской стене.

— Твоя тетя — очень красивая женщина, — заметил Юань. — И очень заботливо относится к своему племяннику.

— Иногда мне кажется, что она старается занять место моей родной матери, — согласился Мартин.

— Ты никогда не знал своей матери?

— Нет, сэр. Говорят, она умерла во время родов. Но моей настоящей матерью была Чжан Су.

— Ах, да. Как грустно. Ты очень по ней тоскуешь?

— Она была моей настоящей матерью, — с достоинством ответил Мартин.

— Ты прав, — согласился Юань. — Человек не должен забывать свою мать.

Все в Мартине ликовало. Знаменитый человек общался с ним как с равным. Именно в этом он нуждался. Вероятно, только по приезде в Ханькоу он начал наедине с собой пытаться оценить свое положение, свое место в реальной жизни.

Раньше он был слишком маленький, чтобы задумываться о своем месте в жизни. И ему исполнилось всего шесть лет, когда его «настоящая» мать умерла, а отец вернулся в Шанхай с бельгийской женщиной. Моника пожелала, чтобы он называл ее мамой тоже, и всегда была с ним очень добра. Но он все-таки считал ее тетей, как считал тетей Викторию.

Он также всегда считал ее не родной, а всего лишь игрушкой для отца. И ему в голову не приходило, что она может посягнуть на его положение или права в семье. Шли годы, и он начал понимать некоторые вещи. Это началось с рождением Джеймса. Мартин считал его братом, пока не услышал, как слуги обсуждали ситуацию и сошлись на том, что Джеймс — будущий хозяин Дома, потому что он чистокровный варвар.