Последний выбор - [34]
Хрен вам, а не Искупитель. Обойдётесь.
— Алина, Беата и Виктор, — устало спрашивает в гостиной Артём. — Как вам, девочки?
— Ты что, по алфавиту пошёл? — смеётся Иван.
— Я уже сам не знаю…
— С Виктором понятно, — спрашивает приятно пухлая, очень рыжая и необычайно веснушчатая девушка, — а как делить Алину и Беату?
— Монетку бросьте! — хохочет белобрысая Настя. Она сидит в тёмных очках, хотя в помещении сумрачно.
В широкой кроватке три сопящих свёртка, ничуть не интересующихся кризисом нейминга, накрывшим их отца.
— Зелёный! — трагически взывает он ко мне. — Ты умный, подскажи!
— Не вопрос, — соглашаюсь я. У вас найдётся бумага и чем писать?
— Я видела! — подскочила Василиса. — Я сейчас!
Она убежала по лестнице наверх и вернулась с пачкой плотной желтоватой бумаги и десятком тонко очиненных карандашей. Я достал из кармана УИН и аккуратно рассёк пачку на десять частей. Образовалась куча прямоугольных листочков размером с визитку.
— Разбирайте карандаши и по три листка, — командую я. — На каждом листке — одно имя. Два женских, одно мужское. Любые, которые вам кажутся благозвучными, красивыми или по любой причине подходящими к случаю. Кого тут нет?
— Настя, позови Алистелию, она на кухне, — попросил Артём.
— Вась, сбегай за мамой, она не простит, если пропустит, — погнал дочку Иван.
Когда все собрались, даже в этой большой гостиной стало тесновато. Большая у нас теперь компания. Иван с женой, двумя детьми и котом. Я с женой, двумя детьми и котом. И чемпион сезона — Артём, человек-султан. С тремя жёнами, тремя младенцами, Настей, Эли и Ольгой. Надо ему ещё кота подарить.
— Готовы? — участвовать взялись все, исключая младенцев, моего сына и Эли.
Даже сын Ивана, Лёшка, что-то, сопя, выводит аккуратным почерком первоклассника. Те, кому не досталось карандашей, ждут своей очереди.
— Закончили? Теперь все бумажки кладём… да хоть в эту вазу.
Я взял с полки расписную керамическую посудину с высоким горлом. Судя по слою пыли, до неё ещё не дошёл ураган женской уборки — всё-таки дом большой, а силы конечны. Прошёлся по комнате, собирая плоды размышлений собравшихся. Поставил на стол.
— Теперь очередь счастливого отца. Иди сюда! Процедура следующая: тянешь бумажку. Разворачиваешь. Смотришь. Читаешь про себя. Если реакция «боже, какой кошмар» — молча кидаешь её в камин, мы ж не звери какие. Если имя нормальное — откладываешь в сторону. И так, пока не образуется комплект — два женских и одно мужское, — от которых у тебя не вылезают на лоб глаза. Их зачитываешь вслух, и, если глаза не вылезают у матерей — решение найдено. Устраивает?
— Ну… — нерешительно сказал Артём, — да, наверное…
— Вперёд! — я жестом пригласил его к столу.
Горлышко у вазы узкое, рука не пролазит, но он справился. Встряхнул, чтобы бумажки перемешались, аккуратно наклонил, осторожно, двумя пальцами достал первый листок. Прочитал, нахмурился, подвигал бровями, подумал — и решительно отправил в горящий камин. Достал вторую, посмотрел, брови поднялись. Оглядел собравшихся, как бы спрашивая: «Да кто же такое написал?», но ничего не сказал. В камин. Третья — сложное движение бровей, почёсывание носа, жесты сомнения… Поколебался — но отложил на стол. Одно удовольствие за ним наблюдать, такая мимика откровенная…
Вскоре камин превратил в пепел ещё несколько бумажек, а на столе скопилось уже пять.
— Ни одного мужского до сих пор! — пожаловался он, — а как я из этих выбирать буду?
— Тащи давай, не сомневайся, — поддержал его я.
Он снова сунул руку в узкое горлышко, встряхнул сосуд, перевернув, чтобы бумажки сползли поближе, зацепил очередную. Вытащил, развернул, озадачился.
— Это на каком языке? Как это читается? Это мужское или женское?
Мне незнакомый, слитный, заведённый под сплошную черту шрифт, напомнил по начертанию бенгальский. Я молча покачал головой — понятия не имею, что тут написано.
— Эй, ну скажите уже, что тут! — Артём показал листок остальным.
— Можно мне… — робко сказала одна из его жён. Тихая, как белая мышь, блондинка с фантастическими мультяшными глазами.
— Конечно, Алистелия, — Артём подал ей бумажку.
— Тут написано «Конграт». Это мужское имя. Очень старое, означает «Облечённый судьбой».
— На каком языке? — спросил удивлённо Артём. — На вашем?
— Нет, это мелефитский, язык классической древней литературы. Множество прекрасных книг сохранилось, они есть даже в здешней библиотеке. У нас считалось, что каждая… — девушка осеклась, сделала паузу и продолжила, — каждая из «спасительниц рода» должна уметь их читать и разбираться в толкованиях. Это входит… Входило в обязательное образование среди тех, кому мы… предназначались.
— Ну… — засомневался Артём.
Ему было неловко за то, что ему досталась такая женщина, а он… Забавный парень, но слишком много рефлексирует.
— Ну, вот и отлично, — я решительно вернул обсуждение к сути, — вот, наконец, и мужское имя. Кондрат, так Кондрат.
— Конграт, — тихо поправила меня Алистелия.
— Тем более. У матери нет возражений?
Горянка молча покачала головой. Вид у неё был задумчивый, но спорить не стала.
— Один есть. Осталось две… — я быстро перемешал пять отложенных женских, и, отделив три, кинул их, не глядя, в огонь.
