Последний сон разума - [22]

– Отвезите меня в карьер! – вдруг попросил Синичкин. – Хочу ноги в воду сунуть!

Ассистент ничего не ответил на эту просьбу, но как поступить не знал, ибо все его познания в медицине говорили о том, что такой температуры в теле быть не может.

– Ну пожалуйста! – молил капитан. – Я суну ноги в воду, и они престанут болеть! Пожалуйста!..

Ах, как все это странно, – подумал ассистент.

– Отвезите, отвезите! – твердил участковый.

Может, ноги в ванну холодную поместить? – подумал ассистент, но тут же понял, что ни одна ванна не вместит столь чудовищных образований.

– В карьер!

– Да отвезите вы его куда он просит! – поддержали соседи по палате. – Человеку, может, недолго осталось!

А почему нет? – сам себе удивился ассистент и отправился готовить автомобиль «скорой помощи».

Шестеро санитаров поместили громадное тело Синичкина в реанимобиль, так как в обыкновенный его ноги не влезали, и больничный водитель направил машину к району, называющемуся в простонародье Пустырками.

Во время поездки что-то происходило с Синичкиным. Все его тело сотрясал озноб, а в ногах происходили какие-то процессы, заставляющие его мутнеть мозгами и чувствовать позывы тошноты. Единственное, что удерживало сознание участкового на поверхности бытия, это предвкушение того, как он опустит свои изуродованные конечности в мерзлую воду карьера. Сия фантазия приносила ему облегчение, и он то и дело спрашивал водителя: как далеко еще ехать?..

Что я делаю? – поражался себе ассистент.

Процедура выгрузки походила на процедуру загрузки. Только сейчас ноги Синичкина не заворачивали в одеяла, а, наоборот, освобождали от них. Затем его перенесли на рыболовные мостки и усадили, придерживая ножищи и осторожно опуская их в воду.

– Ах! – воскликнул Синичкин, и когда ноги ушли под воду до самого основания, глаза его закатились в экстазе, заворчало в желудке блуждающими газами, а затем участковый вскинул руки к небесам и почему-то стал похож на рожающую женщину.

– Что я делаю? – еще раз спросил себя ассистент и в волнении закурил.

– Ах! – вновь вскричал Синичкин, когда почувствовал, что пластырь, закупоривавший место, откуда брали ткань на биопсию, оторвался и что-то стало выбираться из его дырявой ноги, отчаянно прорываясь сквозь рану всем тельцем.

Володя открыл глаза, и на мгновение ему показалось, что видит он экзотическую рыбку с бензиновым хвостиком, плавно уходящую на глубину.

– Ах! – в восторге прошептал участковый и потерял сознание.

Бессознанным его отвезли обратно в госпиталь, где он проспал сном праведника целый день, а когда проснулся, то рьяно отрицал свое желание накануне посетить карьер.

Ассистент боялся серьезного конфликта с профессором за своеволие, но генерала той же ночью хватил левосторонний инсульт, так что конфликтовать стало не с кем и ассистент на время возглавил госпиталь.

Жизнь шла своим чередом…

3. РЫБИЙ ЦАРЬ

Илья сделал шаг в непроглядную глубину, нырнул и превратился в рыбу…

Сначала он невероятно испугался и вздернул телом со всей мощью, на которую был способен. Рыбье тело вынесло на поверхность, и в тот самый миг, когда оно соприкоснулось с воздушным пространством, чешуйчатые очертания стали размываться, принимая облик татарина Ильи, с перекошенной от ужаса физиономией. Но когда тело, потеряв инерцию, грохнулось обратно в черную воду, всплеснув на всю округу, старик вновь превратился в рыбу с плоской мордой, чуть раскосыми глазами и предлинными усами.

Тело Ильи в новом обличье бил озноб. Хвост трясся, как у гремучей змеи, глаза ничего не видели, то ли от темноты, то ли от не прошедшего страха.

Сом Илья вздернул хвостом и ушел на глубину, где по неосторожности протащился нежным брюшком по песку и оцарапал его, бледно-серое. Тут же ему в голову пришли мысли о пираньях, чующих кровь за версту, способных разорвать его в минуту, и от нового ужаса он опять рванул в сторону, пока наконец не завяз в скоплении водорослей. Там Илья вспомнил, что пираньи в карьере не водятся, и сердце его стало биться спокойнее, а хвост плавно заходил в разные стороны, поддерживая равновесие.

Я превратился в рыбу, думал Илья. Теперь я рыба и мне нужно что-то делать. У меня сильный хвост и подвижные плавники. Я – сильная рыба… Но почему я рыба?..

Далее мысль Ильи не пошла, и он простоял в водорослях в некотором оцепенении до раннего утра, пока солнце не пронизало своими лучами водоем почти до самого дна.

Сегодня хороший день, констатировала большая рыба и обратила внимание на проплывающего мимо крупного бычка-ротана с рваным ртом, как будто он многократно срывался с крючка.

Бычок при встрече с неизвестной рыбой гигантских размеров еще больше раззявил свой искалеченный рот, воинственно зашевелил жабрами, но при этом запятился хвостом, как испуганный жук, а потом метнулся изо всех сил куда глаза глядят. До сей поры бычок-ротан считал себя самой большой рыбой в водоеме, а от такой встречи его самолюбие было чувствительно затронуто.

Чего он испугался, подумал Илья. Я вовсе не собирался его есть. Хотя, может быть, я превратился в хищную рыбу и оттого произвожу устрашающее впечатление?..

Илья решил проверить, что из себя представляет, а потому зашевелил всеми плавниками и сначала неуклюже, а потом все более уверенно поплыл из скопления водорослей, выбираясь на свободное пространство.