Последний соблазн - [30]

Здесь никого не было, кроме женщины-полицейского, которая ставила пластиковый ящик с личными вещами арестованной на одну из полок. Она обернулась, когда Петра облокотилась о стойку и кашлянула.

— Петра Беккер из криминальной разведки. Мне надо увидеться с Марлен Кребс. Она ведь еще у вас, верно?

Женщина кивнула:

— Через пару часов она предстанет перед судьей, и потом ее переведут, насколько мне известно. Есть время подождать?

— Мне нужно срочно. Могу я воспользоваться адвокатской комнатой?

Сотрудница выглядела растерянной.

— Поговорите с боссом. Он в кабинете сбора донесений.

— Это в конце тюремного корпуса?

— Да, прямо за комнатой, где снимают отпечатки пальцев. Оставьте оружие.

Петра вынула пистолет из кобуры и заперла его в сейфе для полицейских, после чего направилась в сторону тюремного корпуса, бросив взгляд на электронную систему тревоги, которую полицейские язвительно называли пультом «обслуживания номеров». Ни одна из лампочек не горела, потому что заключенные вели себя пристойно и не сводили с ума здешних полицейских бесконечными вызовами.

Тюремный корпус оказался на удивление современным и чистым. Вместо обычного линолеума тут пол и стены были выложены красной керамической плиткой. Почти все двери были заперты, следовательно, в камерах находились люди. Но несколько дверей оставались открытыми. За ними виднелись маленькие камеры с кроватью и прямоугольной дырой в полу на тот случай, если заключенные, ленясь ходить в сопровождении охранника в туалет, захотят справлять нужду в камере. Такую ошибку многие из них допускали лишь однажды, потому что обязанность приводить камеру в порядок возлагалась на ее обитателей.

Интересно, в какой камере Марлен Кребс и как она чувствует себя в своем новом положении? Хорошо бы она чувствовала себя плохо. Тогда Петре придется намного легче.

Начальника смены она отыскала за компьютером. Она объяснила, зачем пришла, и он попросил ее подождать, пока организует допрос.

— Ей у нас не место, — проворчал он. — Ее должны были сразу препроводить в тюрьму, но так как все произошло у наших дверей, нам приказали держать ее тут.

— Всего двадцать четыре часа. Это максимум, — заметила Петра.

— И двадцать три слишком много для меня. Она все время ноет. То ей подавай адвоката, то веди ее в туалет, то ей хочется пить. Кажется, она думает, что попала в отель, а не в изолятор. Ведет себя так, словно мы должны обращаться с ней как с героиней, а не как с преступницей. — Он встал и направился к двери. — Через несколько минут я пришлю кого-нибудь за вами. А пока взгляните на документы — вон там на подносе.

Большим пальцем он указал на высокую стопку документов.

Свое слово он сдержал. Спустя десять минут Петра уже находилась в адвокатской комнате и смотрела на сидевшую по другую сторону привинченного к полу стола Марлен Кребс, которой можно было дать и тридцать, и сорок лет, хотя из документов Петра уже знала, что ей всего лишь двадцать восемь лет. Волосы, выкрашенные в раздражающе черный цвет, она не причесала после ночи, проведенной в камере. Косметика на лице размазалась — и по той же причине. У Кребс было опухшее лицо и руки много пьющей женщины, да и белки ее светло-зеленых глаз уже покрылись желтоватым налетом. Однако заметная сонная чувственность выдавала в ней женщину, которая нравится мужчинам и знает об этом.

— Марлен, меня зовут Петра Беккер. Я из криминальной разведки.

Петра откинулась на спинку стула и выдержала паузу.

По лицу Кребс ничего нельзя было понять.

— У вас есть сигареты? — спросила она.

Петра достала из кармана полупустую пачку, положила на стол и подтолкнула к сидевшей напротив женщине. Та вытащила сигарету и зажала ее в пухлых губах.

— А зажигалка?

В ее голосе звучали требовательные ноты.

— Сигарета бесплатно. А за огонь придется заплатить.

Кребс со злостью посмотрела на нее:

— Сука.

Петра покачала головой:

— Нехорошее начало.

— А зачем мне это? При чем тут криминальная разведка?

— Поздно ты задаешь этот вопрос, Марлен. Надо было раньше.

Кребс вынула изо рта сигарету и щелкнула по ней, словно сбрасывая пепел.

— Послушайте, я же призналась, что застрелила ублюдка Камаля.

— Да уж, в этом нет оснований сомневаться.

— Но у меня были причины. Он продал моему Дэнни наркоту, которая его убила. Ну, что мне говорить? Я сошла с ума от горя.

Петра медленно покачала головой:

— Марлен, актриса из тебя не получится. А ведь тебе придется долго играть роль перед тем, как предстать перед судьей. Послушай, нам обеим известно, что вся твоя история гроша ломаного не стоит. Почему бы нам не забыть о твоем вранье? И тогда я подумаю, что смогу для тебя сделать.

— Не знаю, о чем это вы. Я же сказала. Камаль убил Дэнни. Я любила Дэнни. Что-то во мне оборвалось, когда я услышала, что Камаля арестовали, и мне захотелось ему отомстить за то, что он забрал у меня Дэнни.

Петра улыбнулась. Это была плотоядная улыбка хищницы, учуявшей запах крови.

— Послушай, Марлен, это проблема номер один. Парни, арестовавшие Камаля, не бродили по окрестностям. Они сразу отправились в ресторан, вытащили его в парадную дверь и посадили в машину. А потом поехали сюда. Я читала рапорт. У тебя не было времени узнать об аресте, а ведь тебе еще надо было раздобыть оружие и явиться сюда как раз вовремя, чтобы пустить ему пулю в голову. — Петра дала Марлен время подумать. — Разве что кто-то шепнул тебе об аресте. Этому кому-то было необходимо убрать Камаля. Вот ты ему и понадобилась. Итак, как ты узнала об аресте Камаля?