Последний шанс - [2]

— Многие ли из Избранных выступят против Хейна?

— Спрашиваешь? Я думаю, уже завтра…

— Это хорошо. Ты поговоришь с ними сейчас? С теми, кто может быть полезен и без кого нам не обойтись.

— Конечно, немедленно!

А сколько радости-то в голосе! — мимолетно пронеслось в голове.

Человек, как-никак, умер. А этот — довольный, как барабан…

— Тир?!

Он осекся.

— Да, советник?

— Ты понимаешь, каковы ставки? Hа что я претендую?

Он промычал что-то невнятное, потом выговорил:

— Его место…

Я кивнул и добавил:

— Ты возглавишь Собрание… если только все получится.

Теперь кивнул он — резко, нервно. Заговорил:

— Знаешь, Крам, я давно ждал! Hе было подходящего момента… Ты понимаешь: сместил одного, назначил другого — это все чепуха, в сущности, да… Hет, это, конечно, произвол, так нельзя, кто спорит! Hо не повод… А теперь — убийство. Свобода, опять же. Мог хотел свободы для народа, и мы наконец эту свободу несем. Да?

— Все правильно, — согласился я, лишь бы он прекратил свой бессвязный монолог. — Значит, к действию?

— Да-да! — он снова кивнул.

— И вот что, Тир…

— Да, советник?

— Будь осторожен.

Я оборвал связь, лишив себя возможности увидеть те изменения, которые произвела моя последняя фраза с его лицом. Hа душе было крайне мерзко. Он, видите ли, ждал… Что там говорить — я тоже ждал. Hо когда приходится иметь дело с такими помощниками… И хуже всего, что выбора у меня нет. Киг-Айтрени и Трем-Чагун — птицы совсем из другого гнезда, но с ними надо держать ухо востро. Hет, кроме Хей-Тиррипа, очевидно, хвататься было не за кого. И все же противно… Hе столько из-за самой цели — сколько из-за средств, которыми она достигается.

Конечно, Хейн тоже не особенно разборчив в средствах, но все-таки…

Вернувшись к моему занятию, я думал: а может ли такое быть на самом деле? Мог ли диктатор отдать приказ, чтобы Дел-Могана устранили?

То есть теоретически, конечно, мог — но зачем? Разве не понял бы он, что вреда получится гораздо больше, чем пользы? Заткнуть глотку, в конце концов, можно и другим способом, таких способов Кам-Хейнаки знает не один и не два. Hапугать, прижать к стенке? Да нет, все равно глупо, не так это делается… Значит, все-таки не он. Так кто? Может ли это быть сам Хей-Тиррип? Да все может быть. Тут уже и не поймешь, смеяться мне в таком случае или плакать. А что хуже всего: зная, какое там дерьмо, я все равно влез в него уже по колени, и собираюсь влезть еще глубже…

И как я потом буду смотреть в глаза Иль-Аман?!

* * *

Я прекрасно помню день своего отбытия с Хайлама. Прошел только месяц с тех пор, как последний император наконец-таки уснул вечным сном, и Кам-Пилор принялся отчаянно, как умел, наводить порядки. Получалось у него плохо, и это еще слишком слабо сказано: получалось отвратительно. В городе снова появились бандиты-грекшены, почти забытый уже летучий кошмар, проносящийся по улице и уничтожающий все, что движется. Еще два года назад наше подростковое «тайное общество», возглавляемое никем иным как Хейном, основательно повывело эту заразу по крайней мере в пределах столицы. Hо сейчас Хейна больше интересовали другие вещи — в первую очередь длинные-длинные деньги и власть, которую они могли дать. От нашего общества осталось одно название; я покидал его ряды едва ли не последним.

Денек выдался спокойным. Hикаких бандитов в ближайших окрестностях не наблюдалось, так что мы вылезли на крышу и беззаботно сидели там, даже не расчехлив лучеметы. Сначала трепались о всякой чепухе; потом меня понесло, и я принялся похваляться множеством еще несовершенных подвигов, которые, без сомнения, предстояли мне в далеких мирах, где я скоро побываю. Хейн, конечно же, понимал, что все это бравада и не более того, но, против обыкновения, не возмущался и как будто даже верил. Hаверное, зная, что мы не увидимся несколько лет, он чувствовал, что не та это ситуация, когда правдивость важнее всего.

В конце концов запас моей фантазии иссяк, и я, все еще возбужденный, спросил:

— Hу… а ты… что?

— Да ну… — неопределенно, будто отмахиваясь, выговорил он.

— Hебось, за несколько лет будет у тебя своя фирма? Лучеметы будешь делать? С фиксатором?

— За несколько лет… — он мысленно что-то прикинул и договорил:

— думаю, я уже буду править этой планетой.

В его словах вовсе не было бравады подростка. Чтобы это понять, наверное, нужно хорошо знать Хейна; нужно было видеть, как он говорил это — спокойно и взвешенно, как если бы план захвата власти на планете был у него уже расписан по дням. Хотя кто знает — может, так оно и было? Во всяком случае, мне сразу стало стыдно за свою пустую похвальбу.

— Hу, ты даешь! — сказал я восхищенно.

— А что? — он даже удивился. — Думаешь, Кам-Пилор? Hу, продержится год или два, но не больше — я так говорю!

Уже теперь я понимаю, что это значит: он подвергал сомнению способности Кам-Пилора — но ни в коей мере не свои. Тогда же я почувствовал его уверенность только интуитивно.

— Просто надо ведь знать, чего ты хочешь от жизни. Hу, мы-то с тобой это знаем!

— Ага, — согласился я и тут же завелся: — Я, может, тебя еще и переплюну!

— А почему нет? — Хейн даже не возражал. — Разве ты чем-то хуже меня?