Последний шанс - [2]

У Бекки на глаза навернулись слезы, она отвернулась, чтобы смахнуть их. Клей и Джимми всегда были нужны друг другу. Хотя Клею не приходилось иметь дело с детьми, пока у него не родился сын, он не отказывался от обязанностей, возникающих с появлением младенца, — менял пеленки, носил ребенка на руках по комнатам, — а Джимми был к тому же болезненным и беспокойным. Бекки хотелось, чтобы близость между отцом и сыном сохранилась, пусть даже это вынудит ее больше общаться с Клеем.

Когда Клей оторвался от Джимми и поднял голову, Бекки уже вполне овладела собой. Несмотря на просьбу о перемирии, она ожидала увидеть в его глазах осуждение, как это было последние два года. Но взгляд и улыбка Клея были холодными и настороженными.

— Привет, Бекки. Как ты? — спросил Клей, глядя в ее аквамариновые глаза.

Бекки порадовалась, что сменила сегодня привычные легкие туфли, джинсы и свитер на нарядные лодочки и платье миди из мягкой небесно-голубой фланели. Сознание того, что выглядит она безупречно, очень помогало.

— Прекрасно, Клей. — Бекки с удовольствием отметила холодную уверенность, прозвучавшую в ее голосе. — Заходи. Джимми бодрствует с рассвета, все ждет тебя.

Клей приподнял бровь.

— Но я приехал, точно как обещал!

— Да-да, конечно, — поспешила она согласиться. — Просто Джимми плохо еще ориентируется во времени. Ты же знаешь, он только в этом году пошел в школу.

Бекки не собиралась напоминать Клею, сколько раз работа заставляла его нарушать обещания. И пусть не думает, что она говорит о нем что-нибудь плохое сыну.

— Я сказала Джимми, что ты будешь в десять часов, но для него это мало что значит.

Бекки заставила себя замолчать, поняв, что лепечет что-то несусветное. Она отступила на шаг и указала на диван:

— Может, присядешь пока? Джимми только-только научился читать, и учительница посоветовала ему позаниматься во время каникул. Так что он почитает тебе сейчас.

Бекки взглянула на сына, прижавшегося к отцовской ноге.

— Солнышко, принеси нам свою книгу. С собой ее брать не надо, потому что она библиотечная, а вот папе до вашего отъезда почитай.

Джимми улыбнулся, показав дырку на месте выпавшего зуба. Волосами и глазами он поразительно напоминал Клея. Отцовское упрямство тоже иногда проявлялось, но сегодня он весь просто сиял.

— И снаряжение свое я тоже принесу!

Джимми помчался к себе в лихорадочном возбуждении.

«Вот видишь, — сказала себе Бекки, — немного усилий с обеих сторон — и все было бы гораздо проще». Их встречи не превращались бы в перепалку или напряженное молчание. Это молчание больше всего расстраивало Бекки в их браке. В ее семье никто своих проблем в себе не держал, их выговаривали, даже выкрикивали. Клей же обнаруживал свои эмоции только в интимные моменты.

Бекки внутренне встряхнулась. Она не знала, почему вспомнила об этих моментах, почему вообще предалась воспоминаниям — наверное, всякий раз, как они встречались с Клеем, загнанные вглубь душевные переживания поднимались на поверхность.

Она выжала из себя улыбку.

— Джимми собирал и разбирал свой рюкзак раз шесть. Даже не представляю, что ты там обнаружишь.

— Лыжный костюм и ботинки.

— Будем надеяться!

Клей снял шляпу, положил ее на кофейный столик и только тогда сел. Он вытянул ноги, забросил руку на спинку дивана и расслабился.

Бекки нервно пристроилась на стуле напротив, ей очень хотелось чувствовать себя так же раскованно. В конце концов, она у себя дома, и он у нее такой, о каком она мечтала, пока они были женаты. В уютной гостиной стояли диван и кресла, обтянутые тканью в голубую и кремовую клетку, в книжном шкафу и на столиках — прелестные вещицы, приметы сельского быта. Один из ее кузенов, плотник, приладил на стенах в столовой полки и рейки, так что Бекки могла теперь демонстрировать свою коллекцию стеклянных изделий, созданных еще до Великой депрессии.

Бекки прокашлялась и улыбнулась Клею. Она знала, что, несмотря на все ее усилия, улыбка вышла жалкой и тусклой.

— Я очень довольна учительницей Джимми. Главное для нее в этом году — научить его читать и считать. И он делает большие успехи.

Клей снова пристально посмотрел на нее. Эти взгляды начинали раздражать Бекки.

— Я догадался об этом, когда ты прислала мне копию его табеля успеваемости.

— Да-да, конечно.

Бекки пришла в отчаяние: легче брести, увязая в болоте, чем разговаривать с Клеем. Она посмотрела в окно на ясное мартовское небо. Были времена, когда их беседы текли легко и непринужденно. Они могли говорить о чем угодно — по крайней мере ей так казалось. Теперь-то она понимала, они избегали говорить о том, что непреодолимо их разделяло: ему нужен был риск, ей — надежность и спокойствие.

Клей был горным инженером и работал в то время по краткосрочному контракту в одной газонефтяной компании. Владелец компании нанял Клея, чтобы тот принял участие в обсуждении юридических прав на проведение газопровода по территории, которой владел отец Бекки — Хэл Келлиер. В тот день Бекки задержалась дома, так как обещала Бриттни, своей младшей сводной сестре, отвезти ее к зубному врачу в Дуранго. Однако под впечатлением от встречи с Клеем Бекки чуть не забыла об обещании.