Последний шаг - [95]

— Итак, что вы предпочитаете: доказательства из прошлого или из настоящего?

— Из настоящего, — решил адвокат. Настороженность в его глазах потухла. Он слегка склонил голову направо, показывая всем своим видом готовность выслушать с интересом все, что ему собираются рассказать.

— Я ожидал, что вы отдадите предпочтение настоящему, — признался Маноле Брашовяну полковник.

Адвокат не смог скрыть своего удивления:

— Это почему же?

Полковник улыбнулся. (Позже Фрунзэ признался автору этих строк, что он никогда раньше не видел своего начальника таким улыбчивым.)

— Поскольку вас больше устраивают доказательства вашей вины в настоящем, значит, вы считаете, что она не особенно тяжка, — уточнил он. (Нет, слова полковника не содержали скрытой угрозы или какого-нибудь предупреждения. Полковник Панаит стремился сохранить как можно дольше атмосферу сердечности.)

Восхищаясь тем, как полковник Панаит ведет допрос, Лучиан подумал: «Начальник своего не упустит. Он во что бы то ни стало хочет вывести адвоката на нужный нам путь. Поэтому и выбрал столь замысловатую тактику. Как в поговорке: «Можно с чертом в кумовья, лишь бы пекло проскочить».

— Значит, начнем с доказательств из настоящего? Пусть будет по-вашему.

Подстраиваясь под беспечный тон разговора, Маноле Брашовяну сказал:

— Только из настоящего, прошу вас!

Оба капитана взглянули на полковника. «Ему недостает карандашей», — заметил про себя Фрунзэ. Лучиан в свою очередь задался вопросом: «Любопытно, с чего начнет полковник?» Он увидел, как Панаит достает из папки стопку фотографий. «Ага, — подумал Лучиан, — демонстрация улик начнется с конца».

— Так! — сказал полковник Панаит по привычке и принялся показывать гостю фотографии. — Вот ваше прибытие в Снагов… Вы выходите из машины… Вы один в лесу… — Голос полковника звучал приветливо, даже трогательно, словно он вместе с другом юности перелистывал семейный альбом и давал ему полагающиеся объяснения. — Теперь перейдем к другим фотографиям. Прибытие «таунуса» в Снагов… Вот он поставлен около вашего «фиата». Вот господин Джон Бертран и госпожа Эвелин Стайрон выходят из «таунуса»… Здесь они в ресторане, за столиком.

Маноле Брашовяну смотрел на фотографии с некоторого расстояния и лишь изредка выбирал какую-нибудь из них, рассматривал ее, словно желая оценить качество исполнения.

— Если вас это интересует, фотографии сделаны одним молодым человеком, начинающим фотографом-любителем… как будто мимоходом заметил полковник, но адвокат оставался совершенно невозмутимым и ничем не выдавал своего волнения. — Прошу вас теперь быть повнимательнее, — обратился к адвокату полковник Панаит. — Господин Джон Бертран выходит один из ресторана… Вот он открывает, заметьте, без ключа, дверцу вашего «фиата». Вот он в машине… Выходит из машины… — Судя по тому, как Маноле Брашовяну зевнул и затем извинился, можно было заключить, что ему скучно и фотографии его не особенно взволновали.

— Господин адвокат, вы знакомы с Джоном Бертраном, с этим джентльменом?

— Нет, — твердо заверил его адвокат.

— Как вы объясните его интерес к вашему «фиату»?

— Я удивлен! И даже потрясен!

— Как вы объясните тот факт, что господин Бертран проник в машину без всяких затруднений, найдя дверцу открытой?

— Замок испорчен… Я уже говорил и не вижу в этом ничего особенного, — объяснил адвокат.

— В результате технического осмотра машины, сделанного в вашем присутствии, было установлено, что замок в полном порядке.

— Я не механик… Мне так показалось… Видно, что-то заело…

— И все-таки зачем иностранцу понадобилось забираться в вашу машину? — продолжал полковник Панаит применять свою тактику. — Фотография в этом смысле весьма красноречива. Иностранец очень легко проник в ваш «фиат», будто проделывал такую операцию не впервые… Что он искал в вашей машине?

С невозмутимым спокойствием Маноле Брашовяну ответил:

— Не знаю… Осмотрю машину и, если чего-нибудь будет недоставать, скажу вам.

— Не стоит беспокоиться, — посоветовал Панаит и снова дружески улыбнулся. — Извлеченный из вашего «фиата» предмет Джон Бертран уже передал нам.

— Неужели? Это, вероятно, какая-нибудь запчасть? — попытался отшутиться адвокат.

— Нет, — возразил полковник Панаит все еще доброжелательным тоном. — Давайте подумаем. Господин Бертран — иностранец. Неужели он приехал в Румынию, чтобы добывать запчасть, да еще с помощью воровства? Причем запчасть от «фиата» для «таунуса»! Он взял из ящика вашего «фиата» гильзу с микропленкой — доклад Кентавра Флавиусу… А вам положил другую гильзу, с заданием…

Маноле Брашовяну стал вдруг очень серьезным. Он откинулся в кресле и произнес:

— Вы имеете в виду гильзу, найденную в моей машине?

— Да, причем в вашем присутствии.

— Не понимаю! Или, вернее, начинаю что-то понимать…

— Надеюсь, что начинаете понимать… — перебил его полковник Панаит. — Вы стали жертвой провокации. Не так ли?

— Вы прекрасно меня поняли.

— Итак, вы продолжаете утверждать, что не знаете господина Бертрана, связного от Флавиуса, вашего хозяина?..

Адвокат, однако, нисколько не утратил прежнего хладнокровия, во всяком случае, полковник не уловил никаких признаков беспокойства.