Последний рывок советских танкостроителей - [18]

21.05.81. У нас был Бархоткин по ТБВ серийного танка. Разговора у меня с ним не было, чувствуется начало серьезного разлада. На второй день, случайно встретив меня, он сказал, что хочет говорить лично с Шоминым и имеет очень важную информацию по Кентавру. С Шоминым ему встретиться не удалось, Словиковскому и мне он ничего не сказал. Намекнул, что оформляют решение, в котором от нас забирают головную роль по ТИУС, возможно, имел в виду ЦКБ КМЗ.

2-6.06.81. Я и Мазуренко были во ВНИИТМ по моделирующим стендам. Посмотрели их стенды, некоторые параметры они проверяют, но не все, что хотелось бы. Заславский всю работу пытался взвалить на нас, но я отказался. Они предложили свой вариант экипажа из двух человек, но очень сырой.

Беседовали с Голубом по СУО. Он поддерживает предложение ЦКБ Точприбор по комплексу Ижора, оформляет ТЗ и разрабатывает функциональную схему. Договорились в июне встретиться у нас с ЦКБ Точприбор и обсудить этот вопрос. Что делать с Вороном, он также не знает.

11.06.81. Вдруг у нас неожиданно появился Некрасов и привез предложения по Ворону. Меня вызвал Ковалюк и вместе со Словиковским начали убеждать меня, что Ворон – это очень хорошо, а Ижора никогда не появится. Вдруг его вызывает Шомин, а потом и меня. У него сидели Некрасов и Морозов. Некрасов представил новую схему Ворона, один к одному Ижора, то что мы обсуждали в ВНИИТМ с Голубом. Некрасов сказал, что для ЛКЗ он предлагает усовершенствованный Иртыш и Агат-С, а для нас новый комплекс.

После обсуждения все пришли к выводу, что это самое рациональное решение и Некрасов заявил, что с этим он будет выходить на НТС Министерства. Ковалюх после этого дал указание своим отделам прекратить работы по его варианту Ворона.

После совещания в течение нескольких дней я и Бусяк натаскивали Коробейникова и Руденко пойти к Шомину и решить, что будем делать дальше. Но эта встреча так и не состоялась.

Руденко выходил на Ковалюха, Морозова и Исаева, но все они ничего не хотят слышать о Вороне и говорят, что это не их дело. Ковалюх вообще заявил, что его фамилия не должна и упоминаться у Шомина, что-то у него плохо с башней его варианта танка.

15.06.81. Шомин заявил, что в течение двух недель он выберет вариант танка, но сделать это не удалось, так как он уехал в командировку.

16.06.81. Приехали на совещание по Ижоре ВНИИТМ и ЦКБ КМЗ. В результате рассмотрения пришли к выводу, что необходимо делать четырехголовый комплекс с вынесенной теплотелевизионной системой.

Новосибирск согласен участвовать в разработке комплекса в части панорамных визиров и модуля.

25.06.81. Состоялся НТС Министерства по Ворону, от нас были Исаев и Руденко.

Перед НТС в ЦКБ КМЗ ездил Бусяк по подготовке решения НТС. Абдурахманов сказал, что никакой Ижоры он не знает, а готовит только Ворон по варианту Ковалюха. Нас это очень удивило, но я был практически уверен, что это мнение Абдурахманова, а Некрасов скажет совершенно другое.

Так оно и вышло. Некрасов говорил только об усовершенствовании Иртыша для ЛКЗ и об Ижоре для нас.

Корницкий показал себя только с лучшей стороны. Он заявил, что Иртыш к Ворону никакого отношения не имеет и незачем его сюда притягивать. Вариант для нас он поддержал и сказал, что необходимо проводить не ОКР, а НИР под Бунтарь и мы должны выдать ТЗ на комплекс и определить его структуру.

В результате мы выиграли, а ЦКБ КМЗ в четвертый раз проиграло ЦКБ Точприбор. Всем еще раз было показано, что по Ворону за два года работ никакого дельного предложения они не выдали, ЦКБ КМЗ показало себя полным импотентом в разработке прицельных комплексов.

28.06.81. В конце мая Морозов был в ЦК КПУ и докладывал о работах по перспективному танку. Когда зашла речь о БЦВМ Крючков посоветовал выходить не на Глушкова, а на КБ электроаппаратуры о контактах с которыми мы давно мечтали.

Морозов вернулся и при докладе в обкоме Свердлову сообщил об этом. Свердлов позвонил главному конструктору Сергееву и договорились о встрече в обкоме.

12.06.81. В обкоме состоялась встреча Морозова, Коробейникова и Айзенберга. Морозов изложил наши предложения, Айзенберг все понял и сказал, что доложит Сергееву и сообщит нам его мнение. По его словам было непонятно, берутся они за это или нет. Независимо от мнения Сергеева он обещал прислать к нам своих специалистов, которые могли бы разобраться по существу вопроса.

30.06.81. Вдруг позвонил Айзенберг и сообщил, что Сергеев сам хочет подъехать к нам. Приехали Сергеев, Айзенберг и Колногуз. Шомин и Морозов начали совещание, меня там не было. Потом Морозов позвал меня и сказал, что Шомин приказал мне быть там. Я зашел вместе с Ковалюхом (он по своей инициативе). Шомин неожиданно сказал, чтобы я вешал плакаты и докладывал. Я не знал, о чем они говорили до меня и о чем конкретно надо говорить, но начал уверенно рассказывать по плакатам о загруженности экипажа, доклад получился нормальный. Сергеев часто меня прерывал, уточнял тонкости которые не понял. Поинтересовался, ставят ли за границей на танк БЦВМ и что нас заставило пойти на это. Убедительно доказать это ему я не смог. По его мнению по некоторым параметрам БЦВМ нам, возможно, и не нужна. Шомин несколько раз помогал мне. Айзенберг и Колногуз задавали вопросы по технике, но Сергеев сказал, что технику сейчас они не рассматривают.