Последний рыцарь Тулузы - [23]

Все это мой юный господин принимал с похвальной покорностью судьбе и необыкновенной кротостью.

Вскоре от родителей донны пришел благоприятный ответ. Ввиду юности жениха и невесты брачный договор подписали пока на бумаге, обручив, таким образом, Романе и Эрмезинду.

Само венчание должно было произойти через три года, когда Романе и его нареченной исполнится по четырнадцать лет.

За полгода до назначенного дня весь двор принялся готовиться к приезду невесты и долгожданной свадьбе. Предстояли праздничный турнир, танцы и свадебный пир. Граф выделил из казны деньги на ремонт главного храма, в котором и должно было совершиться венчание.

В один из таких полных веселой предпраздничной суеты и радостных хлопот дней Романе подошел ко мне и признался, что не имел до сих пор опыта общения с женщинами.

Я смутился, так как знал о любовных похождениях юного господина с придворными дамами, но Раймон убедил меня, что эти приключения не стоит брать в расчет, так как служащие при дворе его матери девицы готовы оказывать услуги многим влиятельным господам, независимо отличных достоинств последних.

Мне пришлось согласиться с ним. Действительно, для того чтобы завоевать любовь простолюдинки, следовало лишь поманить ее пальцем, для того же чтобы переспать с придворной дамой, иной раз нужно было всего лишь не запирать своей двери.

– Я хотел бы познакомиться с женщиной, которая не знала бы, кто я такой. Пусть меня представят как молодого и небогатого дворянина, прибывшего в Тулузу с тем, чтобы сразиться на турнире или найти себе службу в одном из замков. Мне хотелось бы заслужить ее благосклонность, как это делают другие. Скажем, я подданный инфанта Фуа, который сейчас гостит у моего отца, небогатый дворянин. Так ей будет сложнее выведать обо мне. А значит, она не станет врать, и если я и обрету благосклонность, это будет моей личной заслугой, а не авансом в счет будущей короны.

Признав правоту его взглядов, я пообещал познакомить его с какой-нибудь красавицей, но так как все мои подружки в Тулузе были частью городского дна, то понятно, что я не мог знакомить с ними молодого господина. Продумав целую ночь, но так и не найдя подходящей девицы, мне пришлось обратиться за помощью к прославленному трубадуру и достойному рыцарю Гийому де Кобестань. Его песни неизменно приводили меня в наивысший восторг, а репутация не оставляла сомнений в его популярности среди дам самого разного сословия.

Уроженец Руссильона, он состоял в свите Арагонского, тем не менее в Тулузе Гийом бывал столь часто, что даже был вынужден принять в подарок от графини Констанции небольшой, но удобно расположенный домик. Сим подарком прекрасная дама давала понять трубадуру, что всегда рада видеть его в своем замке. Этот подарок мог бы навлечь на неосмотрительную графиню ненужные подозрения, мог бы – если бы не был столь куртуазен и если бы сам Раймон Пятый не одобрил ее траты и выбор рыцаря.

Гийом де Кобестань встретил меня в своем доме, прозванном трубадурами «Привалом странника». Хозяин был необыкновенно мягок и грациозен. Ни мало не удивляясь моему приходу и ни о чем не спрашивая меня, Гийом проводил меня в трапезный зал и прежде всего велел пажам накрыть стол и выставить великолепные вина. Во время нашей трапезы Гийом пел для меня и рассказывал забавные истории, происходившие с ним в различных замках, где он, по трубадурскому обычаю, частенько бывал.

Непринужденная обстановка и радушие хозяина наконец сделали свое дело, и не знаю как, но я расслабился и тоже начал шутить и веселиться вместе с Гийомом. Мы проговорили полдня, и он обещал познакомить Раймона с одной тулузской красавицей. У нее не было ни болезней, ни богатых покровителей, которым визит юного дворянина мог бы показаться неприятным.

На следующий день, весело болтая и балагуря, де Кобестань проводил нас с Раймоном к дому достойной донны.

– Вы должны склонить прекрасную Катарину к благосклонности вечерней канцоной в ее честь, – наущал трубадур юного Раймона.

– Но мой голос! Я совершенно не умею петь... – сокрушенно разводил руками Раймон, скорбно вздыхая.

– Петь придется, впрочем, петь за вас могу и я, – де Кобестань рассмеялся, – но, если прекрасная донна сбросит вам лестницу, почетную обязанность лезть в окно придется исполнять вам, а не мне...

На том и порешили. По дороге мы зашли в трактир и выпили для храбрости. Дом красавицы находился несколько на отшибе, недалеко от складов виноторговца Уя и суконщика Эдуарда из Шато. Это был небольшой двухэтажный домик, увитый диким виноградом, отчего казалось, что на него наброшена кружевная мантилья.

Прекрасная донна приоткрыла ставни, лишь только к небесам понеслись первые аккорды песни Гийома де Кобестань. Нежный голос его, казалось, мог пробудить и мертвые камни.

Он пел о ночных птицах и звездах, под которыми юный рыцарь мечтает о любви. О том, как тяжела жизнь без любимой. Рыцарь в песне Гийома так и умер от любви и был похоронен у дороги, так как святые отцы посчитали его самоубийцей. Проезжая мимо, прекрасная дама вдруг почувствовала странное желание спешиться и помолиться у одинокой могилы. Увидев около холмика любимую собаку рыцаря, оплакивающую своего хозяина, она поняла, кто покоится в нецерковной земле, и от горя умерла на месте, сойдя за своим возлюбленным в ад, откуда божий ангел извлек их страдающие души и препроводил на небо.