Последний леший - [132]

Нойдак и Лёкки, понурив головы, пошли прочь.

— Эй мальчик, — окликнул вдруг Род, — ты что, так и уйдешь?

— Да…

— Ладно, твоя взяла! — Род вздохнул, — Придется с тобою повозиться!

Лёкки подбежал к божеству. Род положил руку на голову мальчика.

— Останешься со мной, поучишься, может, что из тебя и выйдет, — продолжал Род, — а пока — побегаешь у меня в вестовых. И, когда нужно будет, в духа обращаться все равно придется! На время… А там решим, что дальше с тобой делать…

— Спасибо тебе, Великий Род! — сказал Лёкки.

— Иди, попрощайся с приятелем, теперь вы будете видеться значительно реже…

Нойдак обнял Лёкки, и через мгновение почувствовал, что держит в руках лишь воздух. Не стало ни Лёкки, ни Прародителя. Молодой колдун вздохнул, ему жаль было расставаться с мальчиком. Но ведь Великий Род не сказал: «Попрощайся с приятелем, больше ты его не увидишь!», он сказал: «Вы будете видеться значительно реже!». Значит, он еще увидит Лёкки…

— А откуда ты знал? — не удержался, спросил Нойдака Рахта.

— Я ведь и сама не была уверена… — подхватила Полина.

— Но я ведь все-таки колдун, — пожал плечами Нойдак, — старый Нойдак успел кое-чему выучить молодого…

* * *

Их стало вновь четверо. Остававшийся путь был прост, а будущее — определенно. Кажется, все самое страшное было позади. Конечно, все люди смертны, это может случиться с каждым в любой момент, но страшная неопределенность, угроза, связанная с «долгами» перед Миром Мертвых перестала довлеть над ними…

Как-то морозным утром Сухмат растолкал Рахту. Приложил палец ко рту — что б тихо себя вел — и повел побратима что-то показать. Недалече от избенки, где богатыри остановились на ночь, была полянка. Туда-то и привел Сухмат Рахту, а потом указал пальцем. Ну и сцена!

Нойдак стоял совсем близко от некого чуда-юда лесного — такого, с медведя ростом, мохнатого, однако ж более на человека смахивающего существа с преогромными ушами-лопухами и большими, круглыми, непрерывно моргающими глазами. Существо доверчиво смотрело на Нойдака и жевало протягиваемые молодом колдуном пряники.

— Тихо, не вспугни! — шепнул Сухмат.

Какое там! Когда Нойдак поманил неведомого зверя за собой, тот пошел за ним, как собачка, только что хвостиком не вилял. Не испугался лопоухий и богатырей, и проснувшейся уже Полинушки.

— Это что за чудо-юдо такое? — спросила девушка у Нойдака.

— Это — Моргунок, — ответил колдун, — мы с ним подружились…

— А, ведь Лесной Владыка обещал, помнится, прислать нам лешачка! — молвил Рахта, — исполнил, стало быть, обещание.

Богатыри окружили лешачка, начали его разглядывать со всех сторон. Зверь крутил головой и все быстрее моргал.

— Маленький, испугался… — Полина погладила лешачка, тот на мгновение вздрогнул, а потом, почуяв ласку, довольно заурчал, — Не бойся, мы тебя не обидим!

— Какой-то он… Глупый! — сказал Сухмат даже как-то недовольно.

— Он маленький совсем, может — новорожденный… — заступился за Моргунка Нойдак.

— Да, малыш совсем, — в суровой обычно Полине проснулись какие-то материнские чувства, — отойдите, не пугайте дите!

— Да он и не боится, — усмехнулся Рахта, — пойдешь, Моргунок, с нами в Киев-град?

Моргунок ничего не ответил, потому как, по всей вероятности, разговаривать не умел — то ли еще, то ли — вообще… Вскоре выяснилось, что с лешачком было все просто — он и не думал никуда убегать. Жевал себе все, что ему предлагали, отдавая явное предпочтение пряникам, довольно урчал и даже лизал руки Нойдаку…

Ну вот, теперь дружина богатырская вновь стала полной. Друзья возвращались не только живые и здоровые, не только с воскресшей невестой одного из них, но и с вполне прирученным маленьким лешим…

Эпилог

Вот наши богатыри и возвернулись в стольный град Киев. Уехали втроем, вернулись — аж вчетвером, да и не с пустыми руками. Лешачка — хоть и невелика ростом, да добыли. Князь Владимир, нового зверя узрев, даже расстроился…

— Чего-то он такой маленький, леший-то ваш?

— Так то — детеныш, — оправдывался Рахта, — подрастет ишо!

— Детеныш… — князь был разочарован.

— Зато — вырастет, ручным станет! — убеждал князя Сухмат, — Звать Моргунок, на кличку откликается, ушами шевелит, к рукам за лакомством да за лаской бежит… Надо только его пряниками кормить, да гулять почаще выводить!

— Да на такого пряников не напасешься!

— Что поделать, зверь редкий, волшебный, он обращения требует! — стоял на своем богатырь.

— Ну ладно, пряники, так пряники, — вздохнул князь, — так большой вырастет?

— Большой, большой! — закивал Сухмат, — Вот и Нойдак подтвердит!

— Ой, большой вырастет! — «подтвердил», энергично покачав головой, северянин, — Совсем большой!

Так на несколько дней маленький лешачок стал игрушкой князя и всеобщим любимцем. Ел он все сладкое, что ни приносили. Многие богатыри баловались, подкармливая ушастое лесное чудо. Лешачок был безобиден, не кусался и не царапался. Одно настораживало — когда пару раз ушастика забывали вывести погулять, он сам каким-то образом просачивался через прутья и гулял «сам по себе», возвращаясь, однако, обратно в клеть, которую считал, по всей видимости, своим домом. Князь, узнав о таком обычае, велел посадить Моргунка на цепь. Посадили… На утро цепи лежали в одном углу, малыш спал — в другом. Цепи были целы, лапки лешего — тоже. Просочился, стало быть!