Последний леший - [109]

— Ты готов подойти к Предкам! Осталось сделать так, чтобы они признали тебя! — сказал старый Нойдак.

— А как они признают меня?

— По крови, она у тебя такая же, как и у них, они узнают… Но ты должен сам пустить себе кровь из жил. И с обоих рук — обязательно, чтобы они попробовали тебя и левого, и правого!

Ятык решительно разрезал себе запястья рук заветным ножом. Старый колдун подвел мальчика к истукану, взял за руку, приложил кровоточащей раной к губам одного из предков. Потом — другую руку. А затем повторил то же самое с другим деревянным лицом, потом — с третьим.

— Духи предков признали тебя! — сказал старик торжественно.

Молодой Ятык ждал, что произойдет еще что-нибудь такое торжественное, но на этом все и кончилось. Старик велел мальчугану одеться и повел домой. Странно, но кровь из ран перестала сочиться почти сразу же…

— Теперь ты — Нойдак! — сказал старик вечером, когда колдуны — старый и молодой — ложились спать.

Глупый маленький Ятык обрадовался, решив, что стал теперь взрослым. И теперь его будут слушаться так же, как слушаются старого Нойдака. Глупец! Лишь потом, на следующий день, он понял смысл сказанных старым колдуном слов. Потому как утром, когда подросток проснулся, старик был уже совсем холодный…

Последующие два дня прошли как в тумане. Собственно, все сделали и без него. Погребальный костер был особенно велик, его собрали, против обычного, исключительно из очень старого, сухого дерева. Ятыку ничего не пришлось делать, о нем вспомнили лишь тогда, когда пришла пора поджигать дрова. Его впервые позвали, назвав Нойдаком. Паренек хорошо помнил заветные слова, которые нужно было сказать, когда кто-то из сородичей отправлялся к Предкам. Ятык, а с этого момента уже и для всех — Нойдак — сказал все, как нужно. Потом сказала Слово Возрождения Старшая Мать. Костер запылал мгновенно и очень быстро от старика осталась лишь немного пепла, который сразу же развеял ветер. Никто не плакал на тех похоронах, у старого колдуна не было близких. Да и то — ведь колдун это не только не совсем мужчина, он ведь и не совсем человек. Никто не знал истины, но многие верили, что колдуны после смерти вовсе не уходят к предкам, как все остальные люди, а становятся злыми хищными зверями или птицами. Поэтому никто и не рисковал убить колдуна — вернется волком иль медведем, и — загрызет! Так что никто по старику и не поплакал, никто, кроме нового колдуна, да и тот сделал это, недостойное для взрослого, дело, лишь уединившись в своей землянке.

На следующее утро новый колдун вышел к уже собравшемуся в ожидании его появления племени. В правой руке юноша держал заветный гарпун — символ колдовского могущества, переходивший от одного колдуна к другому на протяжении бессчетного количества поколений. Рассказывали, что сделал этот гарпун Первый Нойдак, и этим гарпуном, врученным на время охоты Первому Охотнику, тот убил Первого Морского Зверя.

— Так что же сказали тебе духи, молодой Нойдак? — спросил у юноши Старший Охотник.

— Мои духи… — Нойдак запнулся и не знал, что и сказать. Ведь духи так ни разу и не заговорили с ним.

— Да, твои духи! — повторил Старший Мужчина громко, — Колдун для того и нужен, чтобы духи говорили с людьми его языком!

— Мои духи… Мои духи… — залепетал Нойдак, запинаясь.

— Нашему роду не нужен колдун, духи которого молчат! — сказала Старшая Мать.

— Они… Они еще заговорят! — нашелся, наконец, юноша.

— Хорошо, племя будет ждать, — кивнул вождь, — люди соберутся завтра утром слушать слова духов.

Нойдак повернулся и медленно пошел прочь. Хотелось убежать быстро-быстро, подальше от своего позора, но колдуну не полагалось бегать от своего племени…

Юноша целый день не ел, не пил, все молил духов сказать ему хоть слово. Ничего, никто с ним так и не заговорил. Все было безрезультатно. Ночь он провел тоже без сна. Наконец, под утро, решил — надо просто что-нибудь придумать. Сказать примерно то же, что говорил раньше старый колдун…

Но выдумывать ничего не пришлось. Ибо утром всех ожидал сюрприз. Теперь на виду у всего племени, рядом со Старшим охотником, межу ним и Старшей Матерью, стоял новый человек. И не просто человек — это был настоящий колдун. Весь увешанный амулетами, с тяжелым взглядом, от которого сразу же все отводили глаза. Очень, очень давно в стойбище не заходили люди других племен. А тут — не просто новый человек, а колдун, может быть — могучий колдун…

— Узнал я, — заговорил пришелец, — что ваш старый защитник умрет, а замену себе подготовить не успеет, вот мои духи и сказали, чтобы шел я сюда, стал колдуном вашего племени, дабы не пропало оно, не сгинуло без советов мудрых…

— Но у нас уже есть колдун, — громко возразил Старший Охотник и указал на Нойдака.

— Это еще мальчик, он ничего не знает и не умеет! — сказал пришлый колдун.

— Я посвящен! — воскликнул Нойдак, — Со мной Духи Предков.

— Ты мал и глуп, но если послушаешься, я возьмусь доучить тебя! — слова пришельца были вроде добрые, но Нойдак кожей почувствовал злой взгляд белых глаз колдуна, понял, что согласись он сейчас — так долго не проживет. Этому, крепкому еще колдуну, ученики и преемники были без надобности, он умирать не собирался. А выучить еще одного колдуна — так это все равно что вырастить себе соперника, врага смертельного…