Того количества, которое им всё же продали, хватило ненадолго, и бак снова был почти пуст. Однако бабушка не унывала.
— До жилища Сейди дотянем, — говорила она, — а там нам и море по колено…
Когда только ещё начало смеркаться, они подъехали к воротам Национального парка в Матопосе. Служащий парка неохотно оторвался от игры в шашки с напарником и подошёл к ним.
— Добрый вечер, — сказал он. — Уже больше шести вечера. Парк закрыт для посетителей.
— Но мы ехали весь день почти без остановки! — воскликнула миссис Томас. — Нам нужно в дом, который на той стороне парка. Там нас ждут.
— Очень сожалею, мэм, но вам придётся вернуться в Булавайо и заночевать там.
— Это невозможно, сэр! Как я уже сказала, нас ожидают, а кроме того, у нас бензин на исходе.
— Ну так же нельзя! — с осуждением сказал другой служащий. — Кто же едет в наши места, не запасясь горючим? Тогда вам придётся спать до утра в вашей машине.
— Нас будут ждать и беспокоиться! — повторила миссис Томас. — А Сейди Скотт ещё, к тому же, не вполне здорова.
— Сейди Скотт? — переспросил служащий. — Из «Чёрного орла»? Так бы и сказали сразу! Я вам покажу по туристической карте.
Он раскрыл ворота, вручил миссис Томас карту, на которой карандашом прочертил маршрут, и помахал на прощание рукой.
Мартина уже наслушалась от бабушки об этом парке — этом «музее скал», как его называли, и не ждала ничего интересного — камни и камни. То ли дело, если привелось бы на самом деле искать здесь сокровища зимбабвийского короля или встретить каких-нибудь редких животных. Только этим, по-видимому, и не пахнет.
Однако она представить не могла, что эти «камни и камни» могут оказаться такими завораживающими! Кругом десятки, сотни… нет, тысячи камней, валунов, кряжей, гребней, глыб… Они стояли рядом или громоздились друг на друга; они были самых разных размеров и видов — гладкие и колючие, серые, белёсые, дымчатые, зеленоватые, похожие на птиц и зверей, на людей и на неведомых чудовищ.
И, что удивительно, вокруг ни души, никто, кроме них троих, не глядит на них, не любуется этой картиной!
— Ни одного посетителя, — сказал Бен. — Все ушли или сюда никто не ходит? Следов от ног почти не видно. И от машин тоже.
— Не до прогулок им сейчас, — со вздохом произнесла миссис Томас. — Когда такие цены и даже бензина не купишь…
Заходящее солнце окрасило вершины скал в рыжий цвет, и окружающий ландшафт сделался ещё более грозным. И более одиноким. По сравнению с ним заповедник Савубона казался весёлым и радостным, словно райский сад.
— Смотрите! — сказал Бен.
Из-за одной из скал на них глядели печальными миндалевидными глазами три большие антилопы куду. Медленно повернувшись, словно не желая прощаться с гостями и снова оставаться в одиночестве, они побрели прочь и скрылись в кустах.
Указатель бензина дрожал на красной отметке и клонился ещё левее. Дорога под колёсами была намного хуже, чем улицы Булавайо. На пути попались пять глинобитных хижин. Здесь живут люди? Да, наверное: вон там их пятнистые коровы с причудливо завитыми рогами лениво пережёвывают жвачку, валяясь в пыли.
За домиками на столбе был криво прибит указатель, что до гостиницы «Чёрный орёл» остаётся одна миля, поворот у большого баобаба[7].
— Слава богу! — вздохнула миссис Томас. — Я совсем уже измоталась. Надеюсь, у Сейди разживёмся бензином.
Они подъехали к проволочной ограде с такими же воротами, и Бен выскочил из машины, чтобы их открыть. Ворота сильно накренились, и пришлось их выпрямлять. Да, всё здесь было в запустении…
Мартина почувствовала ужасную грусть. Ей захотелось домой — нет, не в южно-африканский городок Грозовой Перекрёсток, где жила бабушка, а в свой старый дом в Англии. Только он пуст сейчас. Там никого нет, и тех, кто был, уже никогда не будет.
Ей стало легче, когда после ещё одного поворота они увидели широкую лужайку у подножия большой скалы, напоминавшей тело слона. На лужайке было несколько каменных коттеджей под тростниковой крышей. Над ними кружили два чёрных орла. Больше никаких признаков жизни. Стояла гнетущая тишина. Она была такая явная, несомненная, что хотелось потрогать её рукой, потом сдёрнуть, как покрывало с постели, — и чтобы сразу запели птицы, зашелестела листва деревьев и послышались весёлые человеческие голоса.
Снова Мартине сделалось тревожно: подумалось, что, быть может, мир здесь заканчивается и за этой Слоновьей скалой, там, с другой стороны, уже вообще ничего нет. Пустота…
Когда машина остановилась, миссис Томас заговорила первой.
— Ну, — сказала она, — должна заметить, что такой встречи я не ожидала. Особенно после двух тысяч миль пути… — Но тут же переменила тон — с обиженного на беспокойный — и добавила: — О чём я толкую? Ведь, может, с бедняжкой Сейди случилось что-то? Ох, только не это…
— Мне показалось, — сказал Бен, — что в окне вон того дома занавеску отодвинули… Там чьё-то лицо! Глядите!
— Где? Где? — воскликнула миссис Томас.
Прежде чем Бен ответил, на пороге появилась женщина в видавшем виды платье, выглядящая значительно моложе шестидесятилетней бабушки Мартины, хотя стояла на костылях, и одна нога была в гипсе, а на другой — не туфля, а привязанный к ступне кусок автомобильной резины.
