Последний ковбой Америки - [5]

— Какими же? — мягко спросил Сэм.

Канеха гордо вскинула голову и посмотрела прямо в лицо мужу:

— Некоторые из белоглазых говорят, что наш сын более низкого происхождения и кровь у него не такая красная, как у них.

Сэм стиснул зубы и заиграл желваками. Интересно, откуда она узнала об этом? Ведь никогда не выезжала с ранчо, ни разу не бывала в городе. Внутри шевельнулось чувство вины.

— Это болтают глупые детишки, что с них возьмёшь.

— Я знаю, — прошептала она, не в силах скрыть обиды.

Сэм нежно коснулся её щеки. Она перехватила его грубую ладонь и прижалась к ней губами.

— Я думаю, муж мой, пора отослать нашего сына к вигвамам предков, к его могучему и бесстрашному деду, который передаст ему великую силу крови сынов кайова.

Сэм посмотрел в чёрные бездонные глаза жены. Пожалуй, во многом она права: нельзя совсем отрывать человека от родного племени. За одно лето, проведённое с кайова, Макс научится всему, что необходимо для того, чтобы выжить на этой дикой земле. Он почувствует себя частицей большой и древней семьи, берущей начало за много веков до этого, чем не могут похвастать дразнящие его пришлые шакалы.

Он согласно кивнул.

— Я отвезу нашего сына к вигвамам моих братьев кайова, жена.

Он с нежностью посмотрел на стоявшую перед ним гордую и красивую женщину. Ему уже было пятьдесят два, ей — вдвое меньше. Несмотря на роды, она не растолстела, как большинство индейских женщин, оставаясь стройной, грациозной, сильной духом и телом. Внутри его шевельнулось какое-то странное чувство.

Он отложил подпругу в сторону, поднялся и сделал шаг к жене. Погладил прекрасные шелковистые волосы и прижал её голову к своей груди. Сейчас он нашёл определение шевельнувшемуся в нём чувству. Оно всегда было с ним с тех пор, как он впервые увидел гордую дочь народа прерий.

— Я люблю тебя, Канеха, — прошептал он.

Её прекрасные тёмные глаза наполнились слезами.

— Я люблю тебя, мой муж.

Он обнял её и крепко поцеловал в губы, впервые в жизни.

3

Жарким днём, три лета спустя, Макс стоял на тяжело гружённой телеге в сонном дворе платной конюшни Олсена, сгружая сено и укладывая его на открытый сеновал высоко над головой. Он был голым по пояс, и его мускулистое бронзовое от загара тело блестело от пота. Он играючи управлялся с тяжёлыми вилами, и, казалось, что сено само по себе перекочёвывало с телеги на сеновал.

Неожиданно раздался приближающийся цокот копыт, и вскоре во двор въехали три всадника далеко не благочинного вида. Они остановились около телеги и спросили, не слезая с лошадей:

— Эй, ты, индеец, где тут работает мальчишка Сэма Сэнда?

Макс продолжал спокойно работать, не обращая на чужаков никакого внимания.

— Мы тебе говорим, — прикрикнул один из всадников и угрожающе положил руку на рукоятку висевшего у бедра кольта.

— Ну, я Макс Сэнд, — проговорил Макс, не переставая метать сено.

Незнакомцы многозначительно переглянулись и сбавили тон:

— Нам нужен твой старик, парень. У нас для него есть работёнка.

Макс обвёл троицу безразличным взглядом.

— Мы были на участке по перевозке грузов, но там закрыто.

— Всё правильно, — наконец ответил Макс. — По субботам отец работает до обеда. Наверное, он уже отправился домой.

— Какая досада! А у нас как раз целый вагон товара, который необходимо срочно доставить в Вирджиния-Сити. Надо с ним переговорить, может быть, мы его уломаем.

Макс опять взялся за вилы.

— Хорошо, я ему передам, когда вернусь домой.

— Нам некогда ждать. Если он хочет зашибить двадцать долларов, то ему нужно будет отправиться в путь сегодня ночью. Как нам найти твой дом?

Макс обвёл незнакомцев недоверчивым взглядом. Они не были похожи на поселенцев, рудокопов или обычных перекупщиков.

Их кони и одежда были покрыты пылью дорог — видно, прибыли издалека. Нашейные платки закрывают рты от пыли, лихо заломленные ковбойские шляпы, у каждого на поясе тяжёлый кольт. По их повадкам чувствовалось, что эти ребята шутить не любят. Да мало ли разного люда бродит сейчас по дорогам и пешком, и в седле. Что ж теперь, каждого бояться?

— Ладно, подождите немного. Через пару часов я управлюсь, и мы отправимся домой вместе.

— Я уже сказал тебе, малыш, что нам некогда. Вот увидишь, твоему отцу не понравится такая задержка. Так в какую сторону нам ехать?

Макс неопределённо пожал плечами.

— Вот по этой дороге на север, миль двадцать.

— Спасибо, малыш, вот держи!

Дюжий, жилистый верзила бросил серебряный доллар, который Макс ловко поймал на лету. Все трое с гиканьем сорвались с места. Макс задумчиво посмотрел на монету в крепкой ладони. Лёгкий бриз донёс до него обрывки разговора:

— С такими бабками, которые схоронил Сэнд, он мог бы купить себе бабу получше какой-то индейской шлюхи.

Спутники жилистого дружно загоготали. Макс сердито зашвырнул только что полученный доллар и с остервенением воткнул вилы в сено.

* * *

Первой их услышала Канеха. У неё уже выработалась привычка постоянно прислушиваться к любым звукам, доносившимся со стороны дороги, особенно по субботам, когда Макс приезжал из школы домой на уик-энды. Подойдя к двери, она выглянула наружу и объявила:

— К нам скачут трое всадников.

Сэм встал из-за стола и выглянул в дверь.